დონ ხუან სპარსელი

From Wikisource
Jump to navigation Jump to search
დონ ხუან სპარსელის წიგნის 1604 წლის გამოცემა



უცხოური წყაროები საქართველოს შესახებ




საქართველოს ისტორიის დასავლეთ ევროპული წყაროები








დონ ხუან სპარსელი
(1560-1604)

დონ ხუან სპარსელი (Don Juan de Persia; ნამდვ. სახელი – უ რ უ ჯ - ბ ე გ ი, უ ლ უ გ - ბ ე გ ბ ა ი ა თ ი) (დაახლ. 1560 – 15. X. 1605, ვალიადოლიდი), ირანელი დიპლომატი. შაჰ აბას I-ის თანამებრძოლი. 1598 შაჰ-აბას I-მა ანტიოსმალური კოალიციის შექმნის მიზნით ინგლ. ე. შერლის მეთაურობით ევრ. სახელმწიფოებში გააგზავნა ელჩობა, რ-ის მდივანი დ. ხ. ს. იყო. ესპანეთში მან ქრისტიანობა მიიღო და საბოლოოდ იქ დარჩენის სურვილი გამოთქვა. ესპანეთში შეადგინა რელაციონი (1602–03), რ-იც ერთერთი მნიშვნელოვანი წყაროა XVI ს. ბოლო მეოთხედის ირან.- ოსმ. ომისა (1578–90) და საქართველოს ისტორიის აღნიშნული პერიოდის შესასწავლად. ამ ომის მთავარი ასპარეზი აღმ. ამიერკავკასია, კერძოდ, ქართლი და სამცხესაათაბაგო იყო. რელაციონში არის საქართველოს პოლიტ.-გეოგრ. აღწერილობა, ცნობები ოსმალების შემოსევის, სიმონ I-ის საგმირო საქმეების, ათაბაგ მანუჩარ II-ის (მუსტაფა ფაშა) გამაჰმადიანების, ოსმალეთის წინააღმდეგ სიმონისა და მანუჩარის ერთობლივი ბრძოლის, ალავერდი-ხან უნდილაძის შესახებ და სხვ.
ქვემოთ მოყვანილი დონ ხუან სპარსელის საქართველოს შესახებ ცნობების ქართული თარგმანი შესრულებულია 2007 წლის რუსული პუბლიკაციიდან О. Эфендиева и А. Фарзалиева -  Россия и Европа глазами Орудж-бека Баята - Дон Жуана Персидского. СПб. СПбГУ. 2007

ტექსტი[edit]


დონ ხუან სპარსელი (რუსულად)


დონ ხუან სპარსელი




წიგნი 1. დონ ხუან სპარსელის ცნობები სპარსეთის პროვინციებსა და სპარსეთის დიდ სუფიაზე. აქვე დართულია სპარსეთის მეფეების და მმართველების ჩამონათვალი ნიმროდიდან
[edit]

თავი 2, რომელშიც მოცემულია სპარსეთისა და მისი დაქვემდებარებული ქვეყნების აღწერა
[edit]

სტრაბონის12 თანახმად, სპარსეთი ესაა ქვეყანა, რომელიც მდებარეობს პართიისა13 და ქირმანიის14 სამხრეთით დასავლეთით მიდიასა15 და აღმოსავლეთით ჰირკანიას16 შორის და პეტრე აპიანეს17 თანახმად, მის სამხრეთით მდებარეობს არაბეთი. მაგრამ, როგორც სამართლიანად აღნიშნავს თავის წიგნში ჯოვანი ბოტერო, ძველი სპარსეთი სინამდვილეში ესაა დღევანდელი ფარსის პროვინცია, რომლის საზღვრებიც მოქცეულია მდინარეების სირტოსა და იეზდრის შორის და გადაჭიმულია კარმანიას, ანუ ქირმანიდან მიდიამდე, ანუ ჰამადანამდე 400 ლიეს18 მანძილზე.

ფარსის უდიდესი ქალაქი და მისი დედაქალაქია შირაზი, რომელიც მდინარე ბანდ-ი-ამირის ნაპირზეა გაშენებული. ამ ქალაქს ძველად პერსეპოლისი ერქვა, ის, რომელიც დაწვა ალექსანდრე დიდმა19 და მისი მოსახლეობა ეხლა რამდენადმე ნაკლებია, ვიდრე მაშინ. მის დღევანდელ კედლებში 70 ათასი კომლი (ანუ 315 ათასი სული) ცხოვრობს. იოსაფატ ბარბაროს20 აზრით, შირაზის გარშემოწერილობა 200 მილია, მაგრამ მე, რომელსაც ხშირად მისეირნია ამ ქალაქში და, როგორც იტყვიან, კიდით კიდემდე გამიზომია, ვფიქრობ რომ მისი მაქსიმალური სიგრძე და სიგანე ბაღ-ბოსტნების ჩათვლით (რადგან აქ ყველა სახლს ბაღი აკრავს) - არის ოთხი კასტილიური ლიგა. ქალაქში ყვავის ვაჭრობა, რადგან ყველა ჩაღათაელმა21 (ანუ თათარმა) ვაჭარმა ინდოეთში მისასვლელად ეს ქალაქი უნდა გაიაროს, რომელიც წარმოადგენს საბაჟოსა და სახმელეთო პორტს ამ მხარეში. ფარსის ოლქს ასევე ეკუთვნის ლურის ოლქი (ანუ ლურისტანი); ლურში კი შედის სუსიანის პროვინცია, რომლის მთავარი ქალაქი მდინარე საიმარზე მდებარე შუშტერია. აქ ისეთი ცხელი კლიმატია, რომ სიცხეებში ხალხი კისრამდე წყალში შედიან, რომ გაუძლონ ასეთ სიცხეებს.

ფარსის პროვინციის ჩრდილოეთით, როგორც აღვნიშნე, მდებარეობს პართია, რომელიც წარმოადგენს სპარსეთის ერაყის ნაწილს, რომლის დედაქალაქი ისპაჰანი დღეისათვის სპარსეთის სატახტო ქალაქია და საიდანაც დავიწყეთ ჩვენი მოგზაურობა ესპანეთში. ისპაჰანში დღეისთვის იმდენი ხალხი ცხოვრობს, რომ მას "ნისფი-ჯაჰანს" ეძახიან, რაც სპარსულად ნახევარ სამყაროს ნიშნავს, მაგრამ თუ დავთვლით მისი მოსახლეობა იქნება 80 ათასი კომლი (ანუ 360 ათასი სული), ალბათ უფრო მეტი, ვიდრე ნაკლები. იქითკენ ხალხის მოზღვავება ეხლაც შეინიშნება და ამის შესახებ შეიძლება ქალაქის კარებთან აგებული სასტუმროების რიცხვით შეიძლება იმსჯელო, რომელიც 600 აღწევს. მათ აქ ქარავან-სარაის უწოდებენ. ქალაქში, აგრეთვე 300 აბანოა, რომელთაც ჰამამს ეძახიან. ისპჰანის გარშემო მიწა დაბლობია, ოდნავ დაჭაობებული და არც სულ მთლად ჯანსაღია მომატებული სინესტის გამო. ქალაქი მდინარე ზანდარუდის ნაპირებზეა გაშენებული. მის კედლებს შიგნით 10 ათასი დახლია, რასაც ბაზარს ეძახიან და სადაც შეიძლება იყიდო ტანსაცმელი თუ საჭმელი. სულ თავიდანვე ისპაჰანი ვარსკვლავმა მეფეთასასახლედ აქცია, სტრაბონის მიხედვით ის ძველი ჰეკატამპლიოსი, ანუ "100 ჭიშკრის ქალაქია". ამჟამად ისპაჰანში 100 საკმაოს შესანიშნავი შენობაა, ყოველ შემთხვევაში ამდენი კოშკია ამაღლებული ჩვეულებრივ სახლებზე. ეს საგუშაგო კოშკებია და ისე მაღლებია, რომ არა მარტო ალამაზებენ ქალაქს, არამედ, იქიდან შეიძლება გარემო 6 ლიეს მანძილზე დაათვალიერო. ყველაზე მაღალი კოშკი მეფის საჯინიბოზედგას და მისი ზედა ნაწილი განსაკუთრებული მასალითაა გაკეთებული: გამოყენებულია 30 ათასი ირემის თავის ქალა, რომელიც შაჰ-თამაზის ერთდღიანი ნადირობისას დახოცეს, როცა მან, გადმოცემით, 20 ათასი მარეკი გამოიყვანა სანადიროდ. ისპაჰანის გარშემო ამრავლებენ აბრეშუმის ჭიებს და აქ დიდი ხელოვნებით ქსოვენ აბრეშუმის ქსოვილებს, ისევე როგორც ქალაქების არდისტანის, ქაშანის, იეზდის, ყუმის და სავეს გარშემო ოლქებში.

В сторону Каспийского моря расположена провинция Казвин, и в городе Казвине еще совсем недавно, со времен разрушения знаменитого города Тебриза, который прежде был столицей, персидские цари имели обыкновение держать свой двор. Город Казвин расположен к северо-западу от Фарса; местность вокруг него очень плодородная; там большие фруктовые сады и обширные огороды. Его население насчитывает [31] свыше 100 тысяч домовладельцев (или 450 тысяч душ), и чтобы можно было представить его величину, я, любопытства ради, много раз считал его мечети, и их больше пятисот. Царский квартал и дворец великолепны и так обширны, что вы можете идти по прямой вдоль них четверть лье. В провинции Казвин двадцать городов, обнесенных стеной, и тысяча открытых деревень. Между Казвином и Курдистаном расположена провинция Хамадан, которая может насчитывать пятьдесят лье по протяженности. Там есть пятнадцать городов и населяют их торговцы. Ближе к Каспийскому морю расположена провинция Гилян, главным городом которой является Лахиджан, население которого составляет 70 тысяч домовладельцев (или 315 тысяч душ). Местность гористая и неровная, а также очень нездоровая из-за сильной жары и влажности, а эти две причины там, где они преобладают, порождают порчу. Женщины в этой провинции очень толстые, а мужчины очень хилые. Там примерно тридцать городов, но все они немноголюдны. Дома построены из дерева, но так как они расположены на горных склонах, их хорошо можно защищать. Дальше к северу, вдоль западного берега Каспийского моря в сторону Баку, расположена провинция Ширван 22, которая простирается на 100 испанских лье и население которой живет в пятнадцати городах. Город Шемаха 23 — ее столица, население которой составляет 50 тысяч домовладельцев (или 225 тысяч душ). Местность очень здоровая, климат прекрасный. Производится много шелка, и в лесах много дичи, особенно оленей.

К провинции Хорасан примыкает провинция Астрабад, на севере и на западе которой расположено Каспийское море, а на востоке — Великая Татария 24. Протяженность провинции Астрабад едва достигает шестидесяти лье, а городов только двенадцать. Населения в Астрабаде более 50 тысяч домовладельцев (или 225 тысяч душ), и корабли приходят в него из Каспийского моря через устье реки. К Астрабаду примыкает провинция Мазендеран, протяженность которой пятьдесят лье, а городов двадцать пять. Ее столица Мазендеран, с населением 50 000 домовладельцев (или 225 000 душ). Местность холодная и очень гористая, так что здесь не зреют никакие плоды. Провинция Хорасан самая большая из провинций, подвластных персидскому шаху, так как она простирается вширь на двести лье с лишним. В ней больше тридцати пяти городов, в каждом живет много людей, и ее столица — город Герат, население которого так велико, что превышает 100 тысяч домовладельцев (или 450 тысяч душ). Вместе со своими садами и увеселительными [32] домами, расположенными по соседству за городскими стенами, Герат в окружности составляет более шести лье. Местность вокруг него — большая равнина, и она плотно заселена. Жители городов — купцы, торгующие с Индией, Московией и двумя владениями Татарии. К востоку от нее [провинции Хорасан] расположена провинция, называемая Кандагар, и ее население подчиняется пресвитеру Иоанну. Эта страна очень богата и простирается примерно на 60 лье. Главный город, именем которого названа провинция, Кандагар с 70 тысячами домовладельцев (или 315 тысячами душ). Это жаркая страна, и жители здесь купцы. К югу от Кандагара и немного к востоку расположена провинция, называемая Систан, которая насчитывает пятьдесят лье в поперечнике, и ее главный город — столица, подобно провинции, называется Систан. В ней пятнадцать городов, и население ее столицы насчитывает 50 тысяч домовладельцев (или 225 тысяч душ). Местность вокруг нее очень сырая и нездоровая, хотя и гористая, и люди очень воинственны.

На северо-западе Персии и на некотором расстоянии к югу [от провинции Ширван] находится город Гянджа, главный город округа, носящего то же имя. Протяженность округа едва составляет сорок лье, в ней семь или восемь городов, и что касается города Гянджа, число его домовладельцев может равняться примерно 50 тысячам (или 225 тысяч душ); город стоит в холодной местности, и люди очень воинственны. В Гяндже расположено примечательное здание, о котором я здесь упомяну. Это башня, возведенная от основания до вершины из черепов турок, и число их превышает 50 тысяч. Они вставлены в раствор между камнями башни, это ужасающее зрелище. Она была воздвигнута здесь неким персидским военачальником по имени Хан Сеид-оглу после того, как он победил турок в решительном сражении на этом месте 25.

На западной границе Персии расположена провинция Азербайджан, главный город которой — знаменитый Тебриз. Эта провинция и ее столица все еще под властью османского двора, так как турки здесь взяли верх над сефевидскими монархами Персии. В провинции больше тридцати городов, самый большой из них Тебриз, который до того, как турки захватили и разрушили его — полнее об этом будет рассказано позже, — имел население более 80 тысяч домовладельцев (или 360 тысяч душ). Это приятная страна с изобилием фруктов и стадами овец, подобными испанским, хотя здесь животные крупнее, а персидские овцы величиной с испанских телят и на четверть тяжелее их. Люди в Азербайджане очень воинственные и всегда воюют, особенно знатные люди. Провинция простирается на сто пятьдесят лье.

Далее к юго-западу идут три курдские провинции, расположенные в направлении Арабского Ирака или Вавилона. Ближайшая из трех [33] провинций Курдистана граничит с провинцией Азербайджан, и ее основные города Хой и Салмас, общее население которых, возможно, составляет до 30 тысяч домовладельцев (или 135 тысяч душ). В отдаленных частях провинции пятнадцать других городов. Люди здесь не очень цивилизованные и, будучи воинственными, постоянно сражаются. Они живут полгода в палатках, разбитых в открытом поле по примеру мавров [из Марокко], хотя в остальных отношениях они ничуть не похожи на этот народ. Далее к юго-западу расположен округ Малага, или Марага, который является второй частью трех курдских провинций, и его главный город — Марага. А эта провинция, в свою очередь, граничит с другой, называемой Курдистан, главным городом которой является Хорремабад, но этот город обычно считают Луристаном. Провинция Вавилония, или Арабский Ирак, известный по названию своей столицы как провинция Багдад, расположена к западу от нее. Три вышеназванные провинции Курдистана насчитывают около 300 лье; они все очень густонаселенные, и их народы воинственны, так как у них всегда есть возможность сражаться против турок, их соседей по Арабскому Ираку. И Персидский залив, идущий к югу от этой точки, является границей провинции Луристан, отделяющей ее от провинции Ормуз.

ამგვარად, ჩვენ მივიყვანეთ ბოლომდე იმ ოლქებისა და სამფლობელოების აღწერა, რომლებიც სპარსეთის მეფეს ემორჩილებიან. მისი სახელმწიფოს ჩრდილოეთით კასპიის ზღვა ესაზღვრება, სამხრეთით - სპარსეთის ყურე. სპარსეთის სახელმწიფოს ფართო ტერიტორიის დასავლეთი საზღვარს ადგენენ ქალდეა, სირია და ზემო მესოპოტამია - დღეს დიარბაქირად წოდებული და ევფრატსა და ტიგროსს შორის მოქცეული. აქედან საზღვარი მიდის ჩრდილოეღით გურჯისტანამდე ანუ პატარა საქართველომდე, ჩრდილო სათათრეთამდე და მოსკოვიის იმ ნაწილამდე, რომელიც ესაზღვრება მდინარე ედერს, ანუ ვოლგას. სპარსეთის სამხრეთით ორი ქვეყანაა - უდაბნოს არაბეთი და ბედნიერი არაბეთი. ამის გამო, თუ ჩვენ გავავლებთ საზღვრების წარმოსახვით ხაზს, რომელიც დაიწყება კასპიის ზღვასთან, გაივლის დასავლეთით გეკჩას26 ტბასთან, იქიდან ტიგროსის კასწვრივ სპარსეთის ყურემდე. ამ ყურის აღმოსავლეთი ნაპირიდან ჩვენ მოვხვდებით სპარსეთის აღმოსავლეთ ნაწილში, კამბიის სამეფოს ჩრდილოეთით, რომელიც მაკრანთან27 მდებარეობს, და ასე მოვხვდებითჩრდილო საზღვართან, რომელიც გადის მდინარე ოქსზე28, ანუ სხვანაირად აბიანოზე. ასე ჩვენ შემოვხაზეთ მთლიანი წრე დღეისათვის სპარსეთის გვირგვინს დამორჩილებული ყველა პროვინციის ჩათვლით და ეს წრე იმდენად დიდია, რომ მოიცავს 21 გრადუსს გრძედს აღმოსავლეთიდან დასავლეთამდე და 18 გრადუს განედს ჩრდილოეთიდან სამხრეთამდე.

Глава четвертая, повествующая о нравах и обычаях в Персии[edit]

Образ жизни простых людей в Персии во многом похож на жизнь других мусульманских и арабских народов. Особенно это касается домашних правил и установок. Зато в вопросах религии персы придерживаются особых взглядов, потому что они утверждают, что являются единственными верными последователями пророка Мухаммеда. Среди персидской знати распространено многоженство. Фактически они могут взять столько жен, сколько захотят, зато простым людям допустимо иметь только семь жен. С другой стороны, развод является обычным явлением. По одежде знать отличается от простых людей тем, что только знатным людям разрешено носить на голове тюрбан, украшенный двенадцатью полосками. Так постановил первый суфийский шах Исмаил. Подробнее это будет описано далее. Такой тюрбан называется тадж, или корона. В Персии одежда всех людей сделана, в общем, из цветных материй, и почти все носят шелк, потому что он очень дешев. Так, бархат стоит меньше десяти риалов (около шести шиллингов) за ярд, а восемь ярдов цветной тафты, часто перламутрового цвета, можно купить за пять риалов (то есть три шиллинга). Цены на муслин и льняные изделия, которые в огромных количествах ввозятся из Индии, такие низкие, что двадцать ярдов любого из этих материалов можно купить за сумму, не превышающую четырех риалов, — и это при том, что эти материалы столь же тонки, как наше полотно или ткань камбрей.

Урожаи, выращиваемые на возделываемых землях во всех провинциях Персии, настолько обильны — особенно это касается пшеницы, овса и риса, — что 100 мешков пшеницы можно купить за двенадцать риалов (семь шиллингов), а столько же овса — за четыре риала. По берегам рек стоит большое количество водяных мельниц, сделанных по принципу водяных колес и мельниц, которые мы видели в Тагусе. Мясо употребляют в основном телятину и баранину, причем последнюю дают огромные овцы, которые, как мы уже говорили, на четверть тяжелее испанской овцы. Кроликов, куропаток и прочей живности в Персии водится огромное количество, но кроликов персы не едят. Много там и оленей, мясо которых весьма ценится. В лесу дикие звери встречаются очень часто, а кроме того, их можно встретить в гористой местности, на равнинах и в песчаных пустынях, где находятся старые, ныне заброшенные селения. Там водятся львы, тигры и медведи, и путешествовать можно только большой группой на верблюдах, которые в Персии являются обычными вьючными животными.

Персы не используют никаких повозок, телег или паланкинов; нет там никаких кораблей и галер особого назначения, отличающихся от обычных, широко используемых. Лошадей там много, у них хорошая шкура, и они очень похожи на андалузских лошадей в Испании. Обычно они могут двигаться тридцать часов без еды, а во время военных походов они [37] могут мчаться весь день и всю ночь без передышки. Армия большей частью состоит из кавалерии. Стремя персы держат высоко, но все же не так высоко, как в Испании. Их вооружение состоит из меча и щита, они носят железные панцири, легкие кольчуги и шлемы из тонких стальных пластин, ловко скованных между собой. Такое вооружение сейчас производится по всей Персии и в таком количестве, что много его экспортируется в Московию, точно так же, как Испания ввозит те же предметы из Милана. Способ сбора войск для войны таков. Главы каждого знатного рода (их имена были даны на предыдущих страницах) созывают 8,10 или 12 тысяч всадников из своего клана и столько же пеших солдат с аркебузами. Войны ведутся обычно либо с татарами, либо с турками, а иногда с двумя грузинскими царями, находящимися по соседству с Персией. Эти последние, правда, большей частью остаются скромными вассалами персидского царя. Грузины принадлежат к греческой ветви христианства, но стараются придерживаться дружеских отношений с персами, которые терпимо относятся к христианству грузин. Царь Персии никогда не притесняет грузин по этому поводу, в то время как турецкий султан все время склонял их отступиться от своей веры. Когда царь Персии лично отправляется в поход, об этом возвещает его знамя, которое несут впереди него. Кроме того, всем видно, как над царем держат зонт, который украшен драгоценными камнями и блестит, как само солнце. Число войска точно известно по числу знамен, потому что над каждой тысячей солдат развевается свое знамя — это персы переняли у римских центурий — поэтому сколько видно их, столько имеется тысяч войска. И столь велика власть царя Персии, что он может легко собрать 200 тысяч всадников, — я это видел сам. Во многих кампаниях прошлого, в которых мне пришлось участвовать, я насчитывал двести знамен, и хотя такое же количество часто можно насчитать в любом небольшом отряде испанской пехоты, но сравнивать не стоит, потому что в Персии знамя поднимается, только если есть тысяча всадников или пеших солдат.

Персы воюют так, чтобы все решить в одном сражении. Внезапное нападение недопустимо, хотя, надо сказать, такова уж человеческая хитрость, что в прошлые времена в далеких, неизвестных, варварских землях подобные вероломные действия, столь противоречащие здоровой традиции, иногда все же встречались. Несмотря на это, можно определенно заявить, что сейчас персы сражаются только в открытую, грудь в грудь. Что же касается их артиллерии, то они прячут ее или держат в резерве — как мы увидим позднее, когда будем говорить о войнах между Персией и Османской империей. Царская охрана состоит из пеших солдат, большей частью это грузины, перешедшие в мусульманство. Их называют туфангчи, или мушкетерами. Они похожи на янычар у турецкого султана. Знать привержена занятиям магией, они называют ее священной наукой, что есть Коран на арабском языке. В большинстве городов существуют алфакихи (законоведы) и профессора, которые обучают желающих и получают за это деньги. [38]

Дома в Персии в основном строятся из камня, хотя многие сделаны и из дерева, но у всех террасовидные крыши, и около многих разбиты сады, как в Италии или Фландрии. Лечатся они так же, как и другие варварские народы: используют травы и предписывают строгую диету: при тяжелой болезни, такой как ангина, плеврит и тому подобное, они пускают кровь. Народ очень суеверен, верит в предзнаменования и в то, что, помолясь в мечети, они могут повлиять на благоприятный исход всех болезней, или, по крайней мере, предсказать их. Особенно молятся в тех мечетях, где похоронены цари, великие суфии или один из великих ханов, или какой-либо другой человек, который при жизни считался святым; а лучше всего молиться в мавзолее шейха Сефи, к которому они относятся с большим благоговением.

Обычаи погребения очень странные, и они сильно отличаются от обычаев, принятых у других мусульманских народов. Если умер знатный человек, то все его слуги идут перед гробом, обнаженные по пояс, и наносят себе рану на правой руке, срезав все мясо с одной стороны руки. Сыновья умершего могут сделать то же самое. Около двухсот человек берутся за веревки и тянут похоронные дроги (носилки). Так они переносят тело, и делают это все, распевая громким голосом молитвы и религиозные стихи, обращенные к Мухаммеду. Перед всей этой процессией идут двадцать мальчиков, которые попарно, по очереди несут на плечах богато украшенное кресло, распевая при этом Коран Мухаммеда. Перед ними идут люди, несущие небольшие деревья и зеленые ветки, с которых свисают раскрашенные полосы бумаги и цветные ленты, а также те фрукты, которые поспели к тому времени. Позади всей процессии идут лошади, которыми владел умерший, и каждую под уздцы ведет конюх. Все лошади полностью снаряжены, и они несут оружие, с которым покойник ходил на войну, и трофеи, завоеванные им в сражениях. Конюхи идут раздетыми по пояс, и кровь струится по их плечам из нанесенных ими себе ран. Вся эта процессия движется, пока они не приходят к одному из тех каменных корыт, которые мы в Испании используем для того, чтобы поить домашних животных. Потом они начинают омывать тело публично в этом корыте, а после этого заворачивают в тонкое белое полотно. Потом процессия продолжает двигаться, как и прежде, и всем встречающимся беднякам они раздают еду, которая была специально куплена для этого и погружена на пять или шесть верблюдов. Все это время трубы и барабаны играют траурную музыку, причем играют негромко и сдержанно. Так они подходят к кладбищу, находящемуся за городом, и в одну из могил опускают тело, после чего все возвращаются в город в том же порядке, в каком шли на кладбище. В течение года после смерти родственники умершего должны ежедневно приходить на могилу и читать над ней молитвы.

Персы очень гордятся своими поэтами, которые слагают огромное количество стихов, хотя и без особого искусства. Много в Персии книг, написанных и на арабском языке. Писание стихов, как хорошо [39] известно, является запрещенным занятием у султана Османской империи, и оно подвергается всеобщему осуждению. В Персии же, как мы уже говорили, все пишут стихи и украшают их, и эти украшенные листки молодые люди посылают своим любимым девушкам, на которых они хотят жениться. Надо сказать, что юноша-перс, который хочет доказать свою любовь, должен вести себя очень странно, настолько странно, что это просто нельзя обойти молчанием. Влюбленный, желающий доказать искренность своей любви, должен в нескольких местах своего тела прижечь его медленно горящей спичкой, сделанной из холста. Результат получается точно такой же, как при прижигании, которым иногда пользуются наши хирурги в Испании. После этого влюбленный предстает пред очами своей избранницы, и его раны делают его похожим на прокаженного. После этого она посылает ему одежду, салфетки и повязки из шелка и полотна, чтобы перевязать раны, и их он носит до заживления. Позднее тот, кто сможет показать большее количество ожогов, станет пользоваться наибольшим расположением женщины, и он очень быстро вступит в брак. Свадьба и похороны — два очень важных события в жизни каждого человека, которые и в цивилизованных, и в варварских странах характеризуют продолжение и окончание жизни. Ибо разве не является одно из них прелюдией и средством продолжения существования нашей расы, а другое — платой и тем долгом, который мы должны отдать в конце жизни любому человеку, прошедшему до конца свой жизненный путь? И что касается обычаев, связанных с этими двумя событиями, то в Персии они очень своеобразны и очень не похожи на обычаи других народов, как цивилизованных, так и варварских.

Если же говорить о свадьбе, то, когда перс, занимающий видное положение в государстве, хочет жениться, назначает день, и все его родственники и друзья собираются в доме жениха. Почти все по этому случаю одеты в одежды, которые гармонируют с одеждами жениха или его шафера. Другие гости, если они могут это себе позволить, одеваются так же, а если не могут — то надевают свою обычную одежду. В нужное время из своего дома появляется невеста. По персидским традициям она выезжает на лошади. Ее сопровождающие по возможности одеваются в одежды, гармонирующие с ее одеждами. На лицо невесты наброшена вуаль, на которой золотом изображены солнце или луна. Перед ней идет множество музыкантов, играющих на разных инструментах. Две процессии соединяются, жених подходит к невесте, и вся компания поворачивается и снова входит в дом невесты. Там уже приготовлена комната для мужчин, богато украшенная, в которой начинается праздник, немного похожий на итальянский или французский. Танцы исполняют разные, и на головы молодых людей, выходящих танцевать, их друзья пригоршнями швыряют маленькие монетки, подбирать которые могут только музыканты. Так что, когда юноши идут танцевать, музыканты собирают богатый «урожай». Женщины танцуют в отдельной комнате, и они любят прилеплять [40] монеты себе на лоб с помощью какого-то растительного клея, похожего на ту пасту, которую мы делаем в Испании из вязкого сока миндаля и вяза, — и эти монеты во время танца отваливаются и тоже становятся добычей музыкантов. Именно поэтому так богаты персидские музыканты, присутствующие на таких танцах и праздниках.

Когда к вечеру танцы заканчиваются, все садятся ужинать в доме невесты. На следующий день пируют в доме жениха, причем каждый раз приглашается большое количество гостей. В первый вечер, когда наступает пора расходиться по домам, появляются две старухи, с явной грубостью хватают жениха и ведут его в комнату невесты. Потом в другую дверь входит невеста, а танцы и мужчин, и женщин продолжаются до полуночи. Потом появляются две старухи и демонстрируют родственникам жениха простыни с пятнами крови. После этого родственники жениха, очень довольные, уходят. Если же, однако, случается обратное и на простыне не видно ни одного пятнышка крови, то тогда две старухи приводят невесту, потом в комнату приходит жених и начинает при всех бранить невесту. Потом он платит ей какую-то сумму денег, очень пустяшную, и отсылает невесту к ее родителям, а сам с родственниками и друзьями отправляется к себе домой. В Персии, в отличие от других мусульманских стран, нигде не видно большого количества публичных женщин.

Правда, проживающие рядом с границами Персии цыгане и египтяне приходят в эту страну таборами или целыми отрядами — как когда-то арабы в Испанию — и с ними приходят и их семьи, женщины которых часто зарабатывают себе на жизнь проституцией. В этих случаях мужья сами отводят женщину в дом любого перса, с которым она уговорилась провести ночь, а утром муж является за женой, чтобы забрать ее зеркала, румяна, убранство, булавки и пряжки, а также получить причитающуюся плату. Это воистину презренный и низменный обычай, который не следовало бы терпеть мужчинам, обладающим совестью. Я однажды сам поинтересовался у египтян, живущих в этой стране, откуда берутся эти публичные женщины, и они объяснили мне, что ни один мужчина не возьмет в жены девушку, если она не обещает кормить и одевать своего будущего мужа на деньги от этой постыдной торговли — торговли собой. И на этом мы закончим наш рассказ о нравах и обычаях персов.


КНИГА ВТОРАЯ

Дон Жуан Персидский рассказывает о происхождении персидских царей суфи и об их войнах с турками; в некоторых из них принимали участие Дон Жуан Персидский и его отец Султанали-бек Баят

Глава третья,

в которой продолжается рассказ о войнах между шахом Исмаилом и султаном Селимом

С началом нового 1515 года султан Селим не забыл о тех беспокойствах, которые чинил ему его брат, принц Мурад, и о поддержке его притязаний шахом Исмаилом. Кроме того, на другой дальней границе ему Стала угрожать новая сила. Это был мамлюкский султан Египта, [81] собиравший войска [около сирийских границ Анатолии]. В середине зимы, невзирая на холод и снег, султан Селим объявил сбор своим войскам и вторгся в Армению. В этот раз его целью было наказать и разгромить Ала ад-Довле за его враждебные действия, но последний, получив вести о намерениях Селима, бежал и укрылся в горах Антитавра. У Ала ад-Довле был родственник по имени Шахсувар-оглу, отца которого он казнил. Поэтому Шахсувар-оглу, воспользовавшись приходом султана Селима, чтобы отомстить за свои обиды, объявил себя сторонником турок и взялся провести турецкие войска через скрытые ущелья этого гористого края.

Как только Ала ад-Довле услышал об этой измене, он поспешно спустился с гор с 15 тысячами всадников и попытался напасть на турецкую армию врасплох. Однако атака не увенчалась успехом, и, попав в руки султана, он тотчас заплатил сполна за свои прошлогодние и нынешние дела — по приказу Селима его удавили. Затем султан сделал Шахсувара-оглу правителем этой страны, наложив на него небольшую дань. Сразу после этого по неизвестным причинам султан приказал своей армии быстро отступить и вернулся в Константинополь. Некоторые источники утверждают, что причиной его внезапного возвращения было восстание янычар, но вряд ли оно могло явиться причиной столь поспешного изменения планов. Подлинная причина неизвестна.

В 1516 году султан Селим, увидев, что все правители христианского мира вовлечены в войны друг с другом — что всегда являлось прискорбным делом, — снова выступил в Малую Азию, оставив в Адрианополе своего сына Сулеймана с широкими полномочиями власти. В Анатолии Селим назначил своим заместителем Шерси-оглу, изменника-славянина, а командующим войсками — Джафара, изменника-венгра, и затем начал кампанию, желая подорвать власть суфи Персии.

Вести о намерениях Селима дошли до шаха Исмаила, и он, желая обрести союзника, отправил посольство, чтобы заручиться поддержкой и дружбой Кансу Гури 178, мамлюкского султана Египта. Одновременно шах Исмаил оказал помощь повстанцам против султана Селима внутри его страны, а затем неожиданно во главе большой армии вторгся в области, лежащие на берегах Каспийского моря, недалеко от Баку (Ширван и Грузию). В это же время в Египте султан Кансу Гури, желая дать понять, что он стал явным врагом султана Селима и верным другом Исмаила суфи, призвал под свои знамена 14 тысяч славян и столько же мамлюкской кавалерии и выступил из Каира в Сирию. Еще раньше он послал письмо Хайр-беку 179, служившему ему храброму воину (командующему [82] войсками в Алеппо), чтобы тот собрал там большое число [сирийских] войск, и повел с собой [из Алеппо] объединенные силы.

Тут Кансу Гури неожиданно увидел Синана-пашу, недавно прибывшего в эти края во главе основных сил турецкой армии, и противники оказались лицом к лицу. Джанберди Газзали 180, командующий армией египетского султана, начал атаку, выступив во главе мамлюков, но подошедший с арьергардом султан Селим напал на его фланг. Султан Селим только что пересек Амарские горы напротив Алеппо — древней Антиохии. Турки сражались отважно, удачно используя артиллерию, которую Селим приказал солдатам перетащить через перевалы на спине. Они полностью опрокинули египтян. Не спасся и султан Кансу Гури, затоптанный насмерть, когда он упал с лошади под копыта наступавшей конницы. Ему было в это время семьдесят семь лет. Своей крупной победой, однако, турки были частично обязаны предательству Хайр-бека, который воздержался от участия в битве и вскоре перешел на сторону султана Селима, бросив своего старого повелителя и поверив обещанию чужестранца о вознаграждении. В дальнейшем же султан с подозрением относился к этому предателю. Все это время Исмаил-суфи выжидал, наблюдая за событиями, но, увидев, что султан Селим весьма успешно разгромил мамлюков и завоевал Египет, воздержался от вмешательства и бросил своих союзников на произвол судьбы, хотя именно он был главным зачинщиком войны против турок.

Сразу после сражения Селим овладел Алеппо [Газзали бежал в Дамаск], и многие города Сирии после этого мирно сдались туркам. В Египте султаном стал Туман-бек, но он тщетно просил одолжить ему пушки (у рыцарей ордена Святого Иоанна). Тем временем Синан-паша, продвигаясь с 15 тысячами всадников, вновь атаковал египтян и захватил у Туман-бека город Газа, а Газзали в это время покинул Дамаск и, избежав встречи с турками, прибыл в Каир с 6 тысячами мамлюков. Туман-бек, все еще полагаясь на обещание [данное шахом Исмаилом его предшественнику Кансу Гури], послал к шаху Исмаилу за немедленной помощью, но по неизвестным причинам в помощи ему было отказано. Султан Селим, соединившись с Синан-пашой, двинулся на юг, подошел к границам Египта и, натолкнувшись недалеко от Матария на противника, полностью разгромил нового египетского султана. Туман-бек, вынужденный бежать, укрылся в Каире, но Селим последовал за ним туда и, проникнув в город, два дня вел тяжелые бои на улицах. Туман-бек, в конце концов, был снова разбит, бежал и, пройдя вдоль побережья [83] Северной Африки, добрался до города Секуса. Здесь посланцы султана Селима нашли его прячущимся в лагуне, наполовину погруженным в воду, и, взяв в плен, повезли в Каир. Там Селим приказал, чтобы Туман-бека посадили на кол (на городских воротах). Так умер последний мамлюкский султан Египта.

Итак, Великий Каир, основанный в 979 году Джавхаром (первым министром, евнухом фатимидского халифа Муизза), был завоеван в 1517 году султаном Селимом. Газзали с частью египетских войск вернулся из Тебаида, намереваясь помочь Туман-беку, но, увидев, что все потеряно, сдался победоносному Селиму. Многие говорят, что Газзали был предателем и что он перешел к Селиму до смерти Туман-бека, его господина, но версия, изложенная здесь, кажется более вероятной. Султан Селим назначил Хайр-бека бейлербеем Египта, а Газзали снова посадил править в Дамаске, но уже именем султана. Своего зятя Фархада-пашу он послал с 40 тысячами всадников охранять турецкие границы на востоке против возможного нападения Исмаила-суфи. Затем султан Селим, видя, что христианские государства не угрожают его европейским владениям, стал собирать огромную армаду кораблей, но для чего — никто не знал. Посреди этих новых воинственных приготовлений и в то время, как правители Европы и Азии в ожидании строили догадки о его дальнейших планах, султан Селим внезапно умер в местечке Чорлу в сентябре 1520 года. Три или четыре года спустя, примерно в 1522 или, возможно, 1524 году, умер также Исмаил-суфи в возрасте пятидесяти четырех лет, так что эти двое, соперничавшие при жизни за господство, завершили свой жизненный путь почти в одно и то же время 181.

У шаха Исмаила осталось четыре сына: старшего, наследовавшего трон, звали шах Тахмасиб; второго, правившего в Месопотамии, звали Алкас; третьего, правившего провинцией Азербайджан, — Бахрам; четвертым был Сам-мирза, которому достался Персидский Ирак. Теперь мы подходим к 1520 году и отметим, что в этот самый год, когда император Карл V короновался в Эль-Шапель, султан Сулейман 182, сын Селима, тоже короновался в Константинополе, однако вплоть до 1534 года султан Сулейман не делал ничего, что могло бы представлять для нас интерес. А в том году, подстрекаемый Ибрагимом-пашой, своим самым влиятельным министром, султан Сулейман собрал достаточно большую армию и, двинувшись через Малую Азию, ведомый предателем, перебежавшим от шаха Тахмасиба, неким Вламаном 183, внезапно появился у стен Тебриза. При таких обстоятельствах шах Тахмасиб оказался не в [84] состоянии защитить город от турок и поэтому вместе с армией отошел во внутренние районы Персии, и султан напрасно пытался выманить его оттуда для открытого сражения. Поэтому султан Сулейман пошел в Ирак и короновался императором Месопотамии из рук великого муфтия Багдада. Когда закончились празднования коронации, султан Сулейман вернулся в район Тебриза и, негодуя на то, что он не может сойтись с шахом Тахмасибом в решительном бою, в отместку поджег город Тебриз и, оставив его догорать, повернул к себе домой.

Ужасающее состояние Тебриза подействовало на глаза и уши шаха Тахмасиба, который к своему стыду и печали стал свидетелем резни своих сограждан и слышал стоны друзей и даже родных, отсиживаясь в вынужденном бездействии. Теперь он собрал все войска, какие только мог, и быстро вернулся в Тебриз с новой армией, застав там удручающе печальное положение. Потом он отправился на соединение с войсками, ожидавшими его прихода в Римакских горах, и оттуда во главе внушительной армии пошел к реке Коюнчай. С этой местности он послал одного командира по имени Дели Мухаммед с приказом атаковать ночью арьергард турок. Напав в ту же ночь, а это было 13 октября, на отставшие части армии Сулеймана, Дели Мухаммед застал их в темноте врасплох, и огромное количество врагов было предано мечу. Так Тахмасиб отомстил за обиду, нанесенную ему в Тебризе. Ни один турок, попавший ему в руки, не был пощажен. Он самолично отрубил голову нескольким бейлербеям и другим видным турецким командирам. В этой битве враг потерял 40 тысяч всадников и 70 тысяч человек пехоты 184.

Это было одним из величайших и сокрушительных поражений, которое династия Османов когда-либо терпела от войск великого суфи; оно было на самом деле столь чувствительным, что султан Сулейман был вынужден предложить персидскому царю перемирие. После этого, получив свободу, шах Тахмасиб получил возможность покарать некоторых из своих восставших подданных способом, о котором мы сейчас поведаем. Когда в Анатолии спор был решен к его удовлетворению, Тахмасиб вернулся домой в Персию. Некоторые из наших историков приводят такую смехотворную версию дальнейших событий, что ее надо изложить. Как только шах Тахмасиб освободился от султана Сулеймана в Коюнчае, тотчас повернув назад, пошел в Ирак, чтобы разделаться с мятежниками в Багдаде. Там он сжег большую часть города и, узнав, что короновавший Сулеймана великий муфтий за несколько дней до этого [85] скончался, приказал вырыть его тело и вместо него бросить в могилу тело собаки. Признаться, мне непонятно, как они — шах и султан — могли бы сохранить мирные отношения после подобных событий.

Султан Сулейман, убедившись, что персы прекратили нападения на Малую Азию, обратил свой взор к Европе, к христианским правителям, и начал войну против Венгрии. Но там, буквально перед самым захватом крепости Сегед, фактически за десять дней до этого, султан внезапно умер. По одной версии, он умер от приступа ярости, что ему не удалось захватить соседний город Эрлау. Сулейман царствовал сорок шесть лет, и наследовал его сын Селим II (прозванный Пьяницей 185, который первые несколько лет вел незначительные войны против венецианцев, хотя однажды ему удалось нанести им сокрушительное поражение на море у острова Негропонт. После этого Селим II собрал огромную армаду, чтобы напасть на страны Запада, но на этот раз его войска были полностью разгромлены (в битве при Лепанто) доном Иоанном Австрийским, сводным братом его католического величества покойного короля дона Филиппа II.

Глава четвертая,

повествующая о важных событиях, происшедших в Персии, о сыновьями Тахмасиба и о войнах персов против султана Мурада II.

Как мы уже говорили, между шахом Тахмасибом и Сулейманом, первым султаном с таким именем и одиннадцатым османским императором, было подписано перемирие после того, как Тахмасиб выдворил турецкие армии из Тебриза, города, известного в древности под названием Экбатана 186. Тахмасиб, хотя и страдал от досады и горя, видя разорение города турками, но не стал ставить им это в вину, и переговоры о мире шли своим чередом. Один из пунктов договора гласил, что крепость Каре, как ее называют турки, или Кайсери 187, как ее называют другие, должна быть лишена укреплений и передана персам, в чьих руках она и должна оставаться, но уже демилитаризованной. Так и закончились войны между персидскими царями и турками. Вскоре (в 1566 году) умер султан Сулейман, а через некоторое время и его сын Селим II, сменивший Сулеймана на троне, но сам ничего не сделавший. Затем 11 мая 1576 года умер и шах Тахмасиб 188, оставив одиннадцать сыновей и дочерей.

Его старшего сына звали Мухаммед Худабенде, и он одно время был правителем Герата, раньше называвшегося Ариа, но потом по приказу [86] отца жил в местечке Ирас 189, а не Шираз, как неверно утверждает Минадои, который был древним Персеполем. Второй сын Исмаил в это время находился в тюрьме в замке Кахкаха, расположенном между Казанном (древняя Арсакиа, ныне Казвин) и Тебризом, в ста пятидесяти лье от первого города и в тридцати от второго, но несколько севернее в направлении Еревана. Его отец — шах Тахмасиб — некоторое время держал там сына под арестом, заметив в нем какое-то неспокойствие и склонность к мятежу, приписанную им чрезмерному тщеславию надменного юноши. Старый шах, будучи благоразумным родителем, держал сына в изоляции. Однако смерть шаха освободила принца от отцовского надзора. Третьего сына звали Султан Хейдар-мирза, и его опекали родственники матери, среди которых были Иса-хан, евнух Ахта Хусейн, а также Пир Мухаммед. Четвертого сына звали Султан Мустафа, и его мать была христианской принцессой из Грузии. Потом был Султан Али-мирза, пятый сын, Бахрам-мирза — шестой и Ибрагим-мирза — седьмой, а последние четыре были в это время еще несовершеннолетними. Еще были три дочери, но две из них настолько маленькие, что их не стоит принимать в расчет, и все были от разных матерей. Но одну дочь надо здесь назвать по имени — Перихан-ханум. Она была самой старшей из сестер, уже совершеннолетняя, и полна честолюбивых замыслов, как мы вскоре увидим.

Принц Мухаммед Худабенде страдал болезнью глаз и временами совсем не видел. Этот дефект зрения делал его почти неспособным заниматься делами правления в провинциях и вообще править народом, столь склонным к восстаниям. Кроме того, всем было известно, что дела государства были ему чужды и неинтересны. Видя такое положение, ханы и знатные люди убедили и, можно сказать, заставили старого шаха Тахмасиба назначить в завещании своим преемником на троне Исмаила вместо старшего сына Мухаммеда Худабенде, что шах сделал очень неохотно, если помнить, каким ему виделся характер его второго сына Исмаила. Это, конечно, шло вразрез с персидскими традициями, но Тахмасиб был вынужден пойти на это из-за слепоты Мухаммеда Худабенде, а также из-за кажущейся его неспособности нести бремя власти в стране, где правителю на самом деле требовалось не два глаза, чтобы все видеть, а столько, сколько в древности приписывалось Аргусу 190. В соответствии с волей шаха Тахмасиба, выраженной в завещании, ханы и знатные люди после его смерти послали Исмаилу письмо о немедленном возвращении в Казвин 191, [87] столицу, но прежде чем он приехал, его сводная сестра принцесса Перихан-ханум, уже упоминавшаяся выше, сестра Мустафа-мирзы, убедила ханов и придворных аннулировать завещание старого шаха или приостановить его выполнение.

Она сделала это по настоянию своего дяди Шамхал-хана, грузинского вельможи, брата ее матери и христианина, и принцесса уговорила заговорщиков провозгласить ее сводного брата Хейдара-мирзу царем Персии. По другой версии, однако, она не была инициатором этого заговора, а, наоборот, старалась возвести на трон Исмаила в соответствии с волей отца, но, узнав, что возник заговор против Исмаила в пользу Хейдара-мирзы, решила скрыть свои истинные намерения, чтобы лучше проникнуть в планы заговорщиков. Позднее, видя, что Исмаил сможет приехать в столицу не раньше чем через несколько дней, она была вынуждена показать свое одобрение провозглашению царем Хейдара. Однако Хейдар-мирза, оказавшись на троне почти против собственной воли, испугался последствий и быстро укрылся в своем дворце, в его женской части, которую турки называют сарай, а персы — гарем. Но и здесь Шамхал-хан и ряд вельмож — сторонники Исмаила нашли его и закололи кинжалами. Так же быстро прекратились все бунты и недовольства, вызванные внезапной коронацией Хейдара.

Через несколько дней после смерти Хейдара в город Казвин прибыл Исмаил. Его приезд был с большим удовлетворением встречен всеми. Довольно длительное время после коронации Исмаил делал вид, что он приветливо ко всем относится, что явно доказывает смятение его ума, но как только он прочно утвердился на троне, тут же отбросив добрые обычаи царской семьи суфи и своих предков — персидских царей, он, следуя дурному примеру османских султанов, казнил своих младших братьев, а затем издал указ о немедленной казни всех тех, кто принимал участие в возведении на трон Хейдара. Однако этими кровавыми деяниями шах Исмаил не удовлетворился и в глупой самонадеянности провозгласил о своем намерении отказаться от шиитской веры Али, являющейся персидской формой веры и религией, введенной монархами суфи, как это было показано в главе, в которой рассказывалось о возникновении и происхождении династии суфи. Шах Исмаил, казалось, собирался следовать суннитской вере, которой придерживались турки, и почитать Абубакра, Омара, Османа и других так называемых правоверных халифов, и дай он знать о своих замыслах до восшествия на престол, это привело бы к тому, что персы растерзали бы его на части. Объявив народу о своем глупом намерении изменить веру, он затем заявил, что собирается отправиться в Ирак, в Багдад 192, [88] чтобы там короноваться императором и, как султан Сулейман и другие турецкие правители, принять корону из рук халифа [великого муфтия].

Когда обо всем этом стало известно, его сестра Перихан-ханум и персидские вельможи составили заговор с целью убить шаха Исмаила, и несколько вельмож, переодевшись в женское платье, вошли как-то ночью в женскую половину дворца и убили Исмаила 193 — так же, как в прошлом сенаторы убили Юлия Цезаря, — и произошло это 24 ноября 1577 года. После этого, по соглашению вельмож, осуществивших это деяние, сводная сестра Исмаила принцесса Перихан-ханум была назначена правительницей до того времени, пока не станет ясно, кто из братьев покойного царя должен унаследовать трон Персии.

Один из вельмож по имени Амир-хан в это время собирался жениться на сестре Перихан-ханум, которая любила его и так вскружила ему голову тщеславными надеждами, что он честолюбиво мечтал стать следующим шахом Персии. С другой стороны, Мирза Салман, один из главных вельмож персидского двора, хотел посадить на трон старшего брата Исмаила, Мухаммеда Худабенде, а если не его, так старшего сына принца Хамза-мирзу, который в этом случае должен жениться на его, Мирзы Салмана, старшей дочери. Сторонники другой партии выступали за то, чтобы вернуть из Герата, где он был правителем, Аббаса-мирзу, младшего брата Хамза-мирзы, и посадить его на пустующий трон. Наконец, третья партия выдвигала принца Тахмасиба (еще одного младшего брата Аббаса-мирзы). Таким образом, в течение семи лет, семи месяцев и семи дней 194 продолжалась эта неразбериха в правительстве, претенденты выдвигались и свергались один за другим или умирали, пробыв на троне недолгое время.

Султан Мурад III 195, который недавно (а именно в 1574 году) воссел на престол своего отца Селима II Пьяницы, сына Сулеймана [89] Великолепного, пожелал, завладев Месопотамией, завоевать вдобавок всю Западную Азию. Особенно ему хотелось захватить Персию и Грузию, которую называли Гюрджистан, а потом прибавить к ним все соседние азиатские области, подчинявшиеся в то время князю московитов из Москвы. Все эти области, как мы увидим сейчас, были открытыми и неохраняемыми, лишенными той защиты, какую давало имя шаха Тахмасиба, имя, наводившее ужас на турок. Поэтому султан Мурад, воспользовавшись охватившими всю Персию беспорядками и гражданскими войнами, после долгих совещаний назначил Мустафа-пашу командующим армией, готовящейся к вторжению. Затем он разослал письма правителям Вана, Эрзурума и Большой Армении, расположенных на границах Каппадокии, а также правителю Ирака, чтобы все они непрестанно нападали на города и крепости вдоль их же границ, относящиеся к землям кызылбашей (красноголовых) — так называли турки персов — и тем самым ознаменовали бы новое нашествие мелкими захватами. Утвердившийся на персидском троне Мухаммед Худабенде получил известие о недавних событиях в Константинополе одновременно с сообщением о том, что турецкая армия по приказу султана Мурада уже выступила к Азербайджану и Грузии.

Прозвищем шаха Мухаммеда было Худабенде, и он принял его, поскольку считал себя слугой Бога и его истинным посланником, чудом оставшимся в живых после смерти своих младших братьев, чтобы править. Он получил это имя вовсе не потому, как ошибочно утверждает Томас Минадои, что был слепым. Просто Минадои не знает этимологического значения персидских слов. Таким образом, мы теперь можем сказать, что Мухаммед Худабенде мирно получил власть над Персией, имея заместителем в делах управления своего старшего сына Хамза-мирзу, который отличался большими способностями и умом, и хотя его отец был слепым, но дефект зрения компенсировался исключительными качествами принца, которому, хотя он и не являлся последователем истинной веры, Бог даровал тонкое понимание и зрелое суждение.

Помимо того, был уже упоминавшийся вельможа Мирза Салман, который своим разумным управлением восстановил во всем царстве состояние мира и добился признания народом Мухаммеда Худабенде их законным царем. Этого всего действительно достиг Мирза Салман, хотя по рождению он занимал скромное место среди сановников Персии, но тем не менее в вопросах управления показал свои замечательные способности. Он также был главным инициатором того, чтобы зловещая принцесса Перихан-ханум, доведшая, как мы видели, своего брата Исмаила до смерти, сама была осуждена и обезглавлена. На воротах Казвина была выставлена ее голова, в крови и со спутавшимися волосами — зрелище печальное и ужасающее, потому что она и в самом деле была дочерью царя и сестрой правящего монарха, хотя и в полной мере заслужившей наказание. После этого акта справедливости Мухаммед [90] Худабенде некоторое время оставался бесспорным правителем, а его сын Хамза-мирза правил от его имени, но этот период мира для них обоих оказался очень коротким, и почти сразу же после этого на них двинулась турецкая армия.

Глава пятая,

в которой говорится о войне между султаном Мурадом III и шахом Мухаммедом Худабенде, с описанием Грузии и ее правителей.

Мустафа-паша выждал зиму, а когда погода улучшилась, он, использовав власть главнокомандующего турецкой армией, приказал войскам выступить из Эрзурума, где они были собраны. Избрав прямой путь через Каре, все еще лежащий в руинах, Мустафа-паша занял обширный район в горной местности Чылдыр в Армении. Под его началом была армия примерно в 200 тысяч человек, из которых 100 тысяч были хорошо вооружены, но представляли разные национальности. Войска из Вифинии и Фригии шли вместе с войсками из Палестины и Иудеи, из Понта и Мидии, Египта, Африки и Венгрии. Армия была очень хорошо снабжена и обеспечена, поскольку адмирал Улудж-Али 196 привел караван транспортных судов под охраной галер в порт Трапезунд, откуда по суше все грузы были доставлены в Эрзурум. У Мустафа-паши все уже было готово к выступлению, и он усилил свою артиллерию 500 маленькими пушками.

Новый шах Персии Мухаммед Худабенде хорошо понимал намерения Мустафа-паши и, собрав значительное число войск, приказал Токмаку Султан-хану 197, правителю Еревана и Нахичеваня, стать главнокомандующим его армий в Атропатене, Большой Мидии, Грузии и Персии и распоряжаться городами Хамадан, Гянджа, Тебриз, Маку, Нахичевань, Меренд, Ардебиль, Суфиян, Кара-агач, Туркмен-чай и Джават. Все говорит, однако, о том, что персидская армия насчитывала всего 30 тысяч всадников и соответственное количество пехоты. Персы выступили спешно, получив сообщение, что турецкие войска уже покинули Эрзурум, прошли Каре и достигли равнин Чылдыра. Токмаку ошибочно сообщили, что численность турецкой армии не превышает 40 тысяч человек и что она состоит из солдат многих национальностей, плохо вооруженных, хотя были и верные сведения, что в этой армии много храбрых бойцов и опытных командиров, таких как Хосров-паша, [91] Бахрам-паша, Дервиш-паша из Кара-Амида и Мухаммед-паша. Число известных полководцев не озадачило Токмака, но его удивила явная малочисленность, как следовало из сообщения, турецкой армии. Ведь эта армия, как ему было хорошо известно, состояла из войск многих отдаленных провинций, подчиненных султану Мураду, и направлялась против войск многочисленного и сильного противника под его, Токмака, командованием, а ведь турки хотели завоевать ни много ни мало как всю Персию. Но все это было лишь общественным мнением, а на Токмака оказывали давление молодые командиры в его лагере, заставившие поверить ложным донесениям лазутчиков, которым столь опытный в военном деле генерал, как Токмак, не поверил бы ни на секунду.

Когда вскоре после этого легкая кавалерия персов наткнулась на передовой отряд турецкой армии, то Токмак в своем неведении принял его за всю сорокатысячную армию, которая, по полученным им сообщениям, насчитывала именно столько. Вскоре, однако, он стал подозревать правду, видя у врага только знамена пашей Бахрама и Дервиша, и с испугом подумал, что Мустафа-паша, как и было на самом деле, шел с основными силами армии позади, словно бы скрываясь, в засаде. Токмак, однако, почувствовал, что на карту поставлена его честь, и что бы ни случилось, храбро решился на битву. Но едва только началась первая стычка, как появился Мустафа и внезапно обрушился на правый фланг персов с силами в 70 тысяч человек. От полного уничтожения персов спасли два удачных обстоятельства — а именно искусное руководство боем, показанное Токмаком, и наступление ночи. Итак Токмак, быстро осознав свою ошибку и нависшую над ним угрозу, начал отходить по горным проходам и, умело используя разные военные уловки, сумел избежать уничтожения. Все же он понес значительные потери — 7 тысяч убитых и более 3 тысяч пленных, захваченных турками. Мустафа-паша тут же послал радостную весть о своей победе султану Мураду, который в ответе высоко превознес достигнутый им успех и добавил, что все 3 тысячи пленных должны быть обезглавлены. Этот приказ был тотчас исполнен, жестокий и бесчеловечный акт, ничего похожего на который не было известно до этого времени даже у варварских народов. Большая победа турков привела к тому, что многие местные правители, бывшие до того подданными персидского шаха, перешли на сторону султана Мурада. Таким образом, к армии Мустафа-паши присоединились грузинские принцы Салмас и Левенд, принц Менучихр, сын принцессы Десмит, вдовы принца Лаварза, который был недавно лишен персами своих земель. Все эти правители собрались под знамена Мустафа-паши, который, приняв их со всей обходительностью, послал султану сообщение об их покорности как о первых результатах завоевания Грузии, которое он, Мустафа-паша, так успешно проводит.

Чтобы разъяснить ход событий, нужно сказать о том, кто были эти грузинские принцы, и описать их страну, которая сейчас известна как [92] Грузия, а раньше называлась Иберия. На западе она граничит с землями народа колхов, которые являются мингрельцами, а на востоке с Мидийской Атропатеной, которая сейчас является провинцией Ширван. На севере Грузия граничит с Албанией, которая сейчас называется Зуирия, а на юге ее предел — Армения. Грузия — очень гористая страна со многими реками, и среди них — Курус, или Кура, проходящая через сердцевину страны и соединяющаяся водами с известной рекой Араке, или Арас. Араке берет свое начало в горах Тавра, в той их части, которая называется Периард, около горы Аба (или Абус), и течет на восток, но не достигает границ Ширвана, а затем поворачивает на северо-запад к тому месту, где, как говорилось выше, соединяется с Курой, протекая потом мимо города Ареш 198, сквозь Араксинские земли, известные как долины Калдерана, вливается в Каспийское море, которое известно под названием Гулзум.

Грузия состояла из многих областей, управляемых различными правителями, сравнимыми с нашими герцогами, маркизами и графами. Из этих правителей самыми сильными были тогда шестеро. Первой была [принцесса Десмит] вдова принца Лаварза и ее двое сыновей — Мирза Менучихр и Александр. Вторыми были двое сыновей принца Лабассапа — Давид и Симон. Третьим — сын Левенда, иначе называемый Левенд-оглу, христианское имя которого было Александр или, как мы бы сказали, Искендер, которого подданные обычно называли «Великим». Четвертым был принц Юсиф, сын Гори. Пятым — старый принц Шамхал, владелец многих земель, лежащих между провинцией Ширван и владениями принца Искендера. Принц Шамхал позднее был казнен Осман-пашой, но он оставил сына, наследовавшего его земли, и в настоящий момент, когда мы пишем, он правит горной страной, которую турки называют Брус 199, — пересеченная местность, где снег лежит постоянно. И, наконец, шестой, очень могущественный принц по имени Башачук 200, чьи земли не уступали землям принца Гори и отделялись от них озером Эссекия 201, а на востоке граничили с землей Левенда, где правил принц Искендер Левенд-оглу.

Возвратимся к нашему рассказу. Принц Юсиф и его отец Гори присоединились к турецким армиям, а Юсиф тотчас принял мусульманство. [93] Принц Александр, старший брат Менучихра, как было отмечено выше, в то время управлял землями, примыкающими на западе к Карсу, а на востоке граничащими с владениями принцев Давида и Симона. Эта страна орошается рекой Араке, и ее столицей является крепость, называемая Алтун-кала, что означает «Золотой замок», и находится примерно на полпути между Тифлисом и Карсом, со всех сторон защищенный перевалами Периардских гор. Принц Лабассап перед смертью завещал свои владения старшему сыну Симону, но младший брат Давид с помощью шаха Тахмасиба, пославшего в его поддержку 4 тысяч человек, незамедлительно овладел княжеством; одновременно он объявил себя вассалом персидского шаха, став ренегатом и мусульманином под именем Давид-хана. Шах Тахмасиб передал ему во владение Тифлис, а Симон, его старший брат, который в тот период не пожелал стать ренегатом, был схвачен и переправлен в крепость Кахкаха. Городами, которые тогда принадлежали этой фамилии принцев, являлись Тифлис, Лори, Дманиси, Каре, или Киерес, и Гюрджи-кала, то есть Грузинская крепость. Тифлис, столица, располагалась на Куре, которая впадает в Араке, как описано выше. К западу от города проходит Кавказский хребет.

Турецкие войска, заняв эту провинцию Грузии, полностью разграбили и опустошили ее. Они вторглись в страну со всех четырех сторон, хотя грузины полагали, что провести войска через горные ущелья невозможно. При поддержке татарского хана [Крыма] Адиль-Гирея турецкие войска беспрепятственно высадились с армадой своих кораблей на побережье Черного моря со стороны Албании. Одновременно они вторглись также в страну со стороны Ширвана; таким же образом турецкие войска прошли по двум другим путям — а именно через озеро Эссекия, у которого находится город Башачук со многими городами, подвластными грузинскому принцу; и, наконец, турки проникли в Грузию со стороны, где земля покрыта можжевельником и сосновыми лесами, это — путь, по которому, если верить рассказу Страбона, в книге II его «Истории», Помпей и Канидий Красс подступили к границе со своими войсками. Итак, сын Левенда, которого, как мы говорили, называли Искендер, и его брат Иса-хан владели землями, расположенными между городом Ереван и страной Ширван, и другими землями в направлении Армении на дальних рубежах Ширвана. Правители этого района проживали в городе Зегем, и Иса-хан, брат Искендера, ренегат, ставший мусульманином, был назначен правителем той провинции и хотел править вместо своего брата, но этот указ персидского царя вскоре потерял силу. Этим мы завершаем описание Грузии, добавим, что в ее дальних районах проживает много диких татарских племен, известных как перикоры, и они населяют предгорья Кавказа, обращенные к долине реки Волга, иначе известной как Эдер.

После своей победы над персами при Чылдыре Мустафа-паша продвигался вперед при поддержке грузин, которая хотя и была [94] незначительна в сравнении с численностью их новых союзников, но была эффективна в отношении безопасного прохода турецкой армии. Грузины теперь были заняты тем, что указывали врагу путь через их собственную страну. Со своим новым другом Менучихром в качестве гида паша двигался вперед, хотя и с большими трудностями из-за непрерывных дождей, и, наконец, достиг озера по названию Кейдер-гёл, откуда берет начало река Евфрат. Здесь он застал турецкий авангард, завладевший крепостью Аркикелек, и армия остановилась на отдых, найдя все, что ей нужно, на окружающих озеро пастбищах. Затем паша проследовал дальше, пройдя мимо озера Первана-гёл, вблизи которой стоят развалины древнего города [Триала], основанного крестоносцами, позднее завоевавшими Иерусалим. В настоящее время здесь проживают священники и христиане-католики, подчиненные Риму. Продвигаясь дальше, турецкая армия достигла подножия Тифлисских гор и, перейдя вершину, без остановки спустилась и завладела крепостью, называемой Гюрджи-кала, которая расположена на берегу Куры, реки Тифлиса. Часть турецких солдат здесь рассеялась и, видя страну беззащитной и мирной, занялась разбоем и грабежом. По этой причине принцы Юсиф и Давид объединили силы с Искендером, желая теперь оказать помощь своим старым союзникам — персам, одновременно выступая в защиту своей родной страны и своего народа. Поэтому три принца со своими людьми внезапно напали на эти рассеянные турецкие отряды и умертвили многих.

Однако это не помешало туркам быстро овладеть городом Тифлис, так как принц Давид по первой же тревоге поспешил вернуться для защиты своей столицы и, поняв, что перед ним подавляющее превосходство турецких войск, тотчас приступил к разрушению укреплений после выселения жителей. Представился счастливый случай для объединения сил со своими друзьями на поле битвы. Оставив Тифлис, он двинулся в открытое поле. Мустафа-паша, овладев городом, приступил к восстановлению стен крепости на скале, обеспечив ее сотней пушек, разместив здесь шеститысячный гарнизон под командой Мухаммед-паши, сына Фархад-паши, которого он назначил правителем Тифлиса. Затем Мустафа-паша, продолжая свой поход, двинулся в провинцию Ширван. Но теперь турецкие войска, которые были из Алеппо и других частей Сирии, изнуренные длительным походом, взбунтовались и, вопреки своему долгу, уговорам и протестам паши, ушли под предводительством одного из своих командиров по имени Наср ад-Дин Челеби. Они, однако, радуясь освобождению от службы, вскоре дорого заплатили за свой мятеж, так как грузины напали на них, когда увидели, что эти турки отделились от своих собратьев, и очень мало мятежников спаслось от резни.

Мустафа-паша направился к подножию гор около Тифлиса, куда прибыли послы Искендера Левенд-оглу с предложением, что принц хочет [95] явиться для выражения своего почтения паше и вассальной зависимости султану Мураду. Вместе с тем Искендер предложил туркам быть их проводником, разрешив пройти через свои земли. Таково было непостоянство этих грузинских принцев, которые меняли своих друзей так же легко, как и свою религию. Мустафа-паша был очень рад за предоставление прохода через эту опасную страну и тотчас принял предложение Искендера Левенд-оглу, которому он немедленно отправил почетную мантию [халат]. В обычае османских султанов было награждать ставших их союзниками принцев или полководцев, завоевавших для империи новую провинцию; и принц Искендер выразил большую благодарность за эту милость в отношении него. Итак, Мустафа-паша продолжил свой поход и в течение двенадцати дней прошел по болотистой местности и тростниковым чащам, и с такими трудностями и лишениями из-за негодности дорог, что его солдаты неоднократно отказывались идти дальше, посылая проклятия в адрес султана Мурада и своего паши. В конце концов, однако, армия достигла рубежей Ширвана.

В это время сюда прибыли, скорее из страха, чем радости, жители города Шеки, находящегося на границе провинции Ширван, выразившие свою покорность туркам, обещая подчинение всех племен, чьи жилища расположены по берегам реки Канык 202. Турецкие войска изнывали от усталости и ощущали недостаток продовольствия; солдаты настойчиво требовали от своего предводителя передышки на несколько дней, хотя местность, где они находились, не подходила для привала. По совету жителей тех мест, чтобы добыть самые необходимые продукты, Мустафа-паша решил отправить отряд из 12 тысяч человек (хотя и не из числа своей хорошо вооруженной пехоты) с кавалерийскими частями во главе с их командирами; паше сообщили, что за болотами в месте слияния рек Каныка и Аракса находятся богатые пастбища, пшеничные поля, где имеется ячмень и рис, а также много овец и рогатого скота.

Паша поверил этому сообщению и отправил эти части за провиантом, но известие оказалось ложным, и представился удобный случай для засады, которой так желали персидские полководцы — а именно: Токмак, Аликули-хан, Имамкули-хан и Шереф-хан, страстно стремившиеся взять реванш за поражение при Чылдыре. Поэтому персы скрытно последовали за арьергардом фуражиров и обрушились на них, как только те оторвались от своих основных сил. Напав на них неожиданно, они подвергли их поголовному истреблению, так что едва ли кто-либо спасся. Однако персы не смогли воспользоваться своей победой, так как несколько избежавших резни турок доставили Мустафа-паше известие об этом бедствии, и он форсированным маршем внезапно напал на [96] персов, а затем окружил их на полуострове, расположенном между реками Араке и Канык. Здесь Бахрам-паша и Дервиш-паша соединились и атаковали персов, в то время как Мустафа-паша двинулся дальше с остальными своими силами. Токмак и его военачальники были вынуждены дать бой и защищаться в невыгодных условиях. В результате очень немногим персам удалось спастись от этого контрудара турок, хотя даже их лагерные служители сражались храбро, как самые лучшие бойцы. С обеих сторон потери были велики, и персидские полководцы, — первым подал пример сам Токмак, — спаслись от смерти, переплыв реку, тем самым побуждая своих воинов поступить так же. Тем не менее многие были убиты; со стороны турок погибло 12 тысяч маркитантов и 3 тысячи солдат. После этого поражения Имамкули-хан возвратился в Гянджу, Шереф-хан в Нахичевань, а Токмак направился в Ереван; ни одна из сторон — ни персы, ни турки — не добились перевеса над другой; каждая ждала новых указаний от своего повелителя, одна — от шаха, другая — от султана.

Глава шестая,

в которой продолжен рассказ о войне армий султана Мурата против Мухаммеда. Худабенде, царя Персии; изложены подробности смерти Адилъ-Гирея, татарскою принца, и говорится о том, что послужило причиной его гибели.

Хотя границы провинции Ширван были надежно защищены и весь район находился в мирной оккупации турецкой армии, однако еще не успели прибыть посланцы с предложением о покорности из одной области, как из другой поступили вести о начавшихся восстаниях в тех районах, которые, казалось, прочно удерживались османскими войсками. Мустафа-паша решил перейти реку Канык, хотя его армия громко роптала против всяких новых завоеваний, стоивших многих жизней. Однако людей, вопреки их воле, заставили подчиниться, и в результате, до того как Мустафа-паша достиг города Ареш, бывшего главным городом тех мест, потери турецких войск вновь превысили 8 тысяч человек. Турки застали эти места покинутыми и опустошенными, как это было в Шемахе, так как персидский полководец Самир-хан сбежал в Гори, где к нему присоединился Арас-хан, и теперь оба следили за дальнейшими действиями турецких военачальников.

В течение двадцати двух дней Мустафа-паша оставался в городе Ареш, построив здесь крепость и снабдив ее сотней пушек, а правителем крепости он назначил Кайтаса-пашу с гарнизоном в 5 тысяч человек. Затем он отправил Осман-пашу с 10 тысячами человек для овладения городом Шемаха, стольным городом Ширвана, расположенным на [97] пути в Дербент, иначе называемым Демир Капы («Железные Ворота»), известным в древности как Александрия. Жители Шемахи так же, как и Дербента, тотчас выразили покорность Осман-паше, хотя в действительности они оставались верными подданными персидского царя. Теперь, когда грузинские дела были в полном порядке и власть султана была прочно утверждена и установлена по всей провинции, Мустафа-паша, наконец, дал приказ о возвращении, таком долгожданном для его утомленных войск. Во время прохода через владения Искендера Левенд-оглу и Шамхала, владетеля горы Брус, эти два принца вышли навстречу Мустафе-паше, предлагая ему свое смиренное подчинение, и взаимоотношения были быстро урегулированы в духе дружбы. По приказу паши был восстановлен мост через реку Канык, и по нему он двинулся по берегу Аракса в Тифлис, где войска отдыхали два дня.

С короткими остановками их провели через горные проходы проводники, посланные принцем Искендером, при этом вспомнили, что годом раньше турки испытали большие лишения и голод во время вступления в эту страну. Таким образом, турецкая армия оставила наконец за собой горные села Грузии, но когда они мирно выходили из этих мест, грузины напали на них, ограбили арьергард, состоявший из обоза больных и раненых, который сопровождал Хасан-паша, сын Джамбулата. Однако турки прошли без поражения и, преодолев тысячи опасностей и невзгод, в конце концов достигли Эрзурума. Сюда Мустафа-паша в обозе привез двух сыновей вдовствующей принцессы Десмит — Менучихра и Александра, которых должны были послать заложниками в Константинополь. Обо всем этом паша отослал подробный отчет султану Мураду, и войска были распущены по домам; но в то время как Мустафа стал на отдых, шах Персии Мухаммед Худабенде и его сын принц Хамза не сидели сложа руки.

По призыву турок упомянутый выше Адиль-Гирей, храбрый юноша, принц крымских татар, заключил союз с султаном против царя Персии и поэтому собирался двинуться в Грузию во главе прекрасной армии своих земляков, проживающих вокруг Азовского моря и на холмистом побережье Черного моря. По приказу Мустафа-паши и султана Мурада Осман-паша направил этому принцу письмо с предписанием, чтобы татарская орда разорила и опустошила территорию провинции Ширван, что Адиль-Гирей и сделал. Весть об этом достигла Казвина, где пребывал Мухаммед Худабенде со своим сыном принцем Амиром Хамзой, иначе известным как Хамза-мирза. Долго совещались и обсуждали вопрос о том, что лучше предпринять персидскому правительству. Для шаха и его совета придворных было совершенно ясно, что в суровое зимнее время из Константинополя ждать помощи не придется: тяжело будет тем, кто остался защищать завоеванные Мустафа-пашой крепости в Грузии. Поняв это, принц Хамза решил двинуться в Ширван с войском в 12 тысяч всадников. Его целью было отбросить татар Адиль-Гирея и [98] одновременно наказать те города Ширвана, жители которых без уважительной причины и крайней необходимости, по своей воле перешли на сторону захватчиков. Так поступило население Шеки и многих других городов.

Во время этой кампании Бегум (жена шаха Мухаммеда Худабенде), мать Хамза-мирзы, настаивала на том, чтобы сопровождать сына. Хотя все ее сыновья были взрослыми и в опеке не нуждались, она была женщиной на редкость рассудительной, к тому же, будучи немолодой, все еще выглядела красивой. Первый министр Мирза Салман также сопровождал Хамза-мирзу в этом походе. Двигаясь через Ардебиль, персидская армия достигла Кара-агача, где был сделан привал по нижеследующей причине. Арас-хан 203 и другие знатные люди Ширвана недавно покрыли себя позором, ведь турки стали хозяевами в их родных очагах, превратив их самих в изгнанников и бродяг. Теперь они получили известие о связях, установленных между татарским принцем Адиль-Гиреем и Осман-пашой, и об инструкциях Осман-паши в его адрес. Поэтому Арас-хан и его соратники посовещались и, собрав достаточное количество сил, двинулись на поле битвы с намерением нанести отвлекающий удар в пользу своего повелителя — персидского царя. Однако Арас-хану не удалось осуществить свои планы, так как татарский хан разгадал все его замыслы и, двинувшись против персов, внезапно обрушился на Арас-хана и его войско, разбив их наголову. Арас-хан был взят в плен, послан к Осман-паше и повешен. Весть о разгроме Арас-хана дошла до принца Хамзы, когда он подходил к Арешу. Перед тем его войска пополнились свежими подкреплениями в 10 тысяч всадников, и он выяснил, что турецкого правителя Ареша Кайтаса-паши не было в городе, он находился в походе с целью грабежа и опустошения близлежащих местностей. Поэтому Хамза-мирза решил воспользоваться удобным случаем и нагрянуть на город. Предприняв внезапную атаку, он уничтожил около 7 тысяч турок из гарнизона и овладел городом Ареш. Он отослал в качестве добычи своему отцу в Казвин 200 пушек, как было сказано, оставленных в крепости Мустафа-пашой. Воодушевленный успехом, Хамза-мирза оставил свою мать Бегум в Ареше и двинулся к Шемахе, где его прибытие было неожиданным. Его приближение осталось незамеченным, и он появился внезапно на виду лагеря татарского принца Адиль-Гирея. Для ведущих войну с сильным противником они были удивительно неосторожны. Их стоянка была выбрана неудачно и не было выставлено часовых. Хамза-мирза решил действовать быстро и тотчас атаковал, что оказалось весьма удачным, ибо в войне быстрота — мать успеха. Когда татары, вначале ошеломленные, пришли в себя, они [99] обнаружили, что более половины их уже перебито, а их принц Адиль-Гирей взят в плен 204. Его Хамза-мирза под усиленной охраной отправил к своему отцу в Казвин Принц Хамза не удовлетворился этой победой над татарами, а, продолжая поход, совершил успешное нападение на Шемаху, куда правителем был назначен Осман-паша. Паша сумел вовремя спастись бегством из города и скрыться в Дербент, но при этом ему пришлось бросить всю свою артиллерию. Теперь его персидские союзники — жители Шемахи остались без защиты. Вступив в город, принц Хамза наложил тяжелую повинность на всех жителей и стал сносить городские стены. Затем он двинулся обратно в Ареш, где оставил свою мать Бегум, и, взяв ее с собой, триумфально вошел в Казвин с богатой добычей, захваченной у турок и татар. Здесь он провел всю зиму того года.

К этому времени произошли два события, заслуживающие здесь упоминания из-за последующих происшествий в районе Грузии. Как мы уже сказали, татарский принц Адиль-Гирей был в это время военнопленным в Казвине. Он был младшим братом татарского хана, великого принца и монарха татар Крыма. Через некоторое время шах Мухаммед Худабенде перестал относиться к татарскому принцу как к пленному, а проявлял к нему доброту, как к другу и близкому. И в самом деле, его намерением было выдать за него замуж одну из своих дочерей и этим династическим родством установить дружественные отношения между персидскими подданными и татарским народом. К несчастью, именно в это время была раскрыта постыдная измена, а именно, что Адиль-Гирей осмелился поднять глаза на Бегум, супругу шаха Мухаммеда Худабенде и мать Хамза-мирзы. Потом распространился слух, что царица ответила ему взаимностью и что дело кончилось запретной связью. Когда это стало известно некоторым придворным, глубоко возмущенные великим позором, они тайно сговорились и однажды ночью прорвались во дворец, предали смерти царицу и ее любовника — татарского принца. И тотчас заграницу известили об этом, чтобы открыто объяснить и оправдать свои действия. Все, о чем здесь говорилось, является пересказом событий, имеющихся у Томаса Минадои в его «Истории». Но, по нашим сведениям, в действительности все было иначе — а именно, что эти придворные были движимы мелкими чувствами зависти по отношению к татарскому принцу, чувствами, которые появились у них при виде привязанности к нему шаха Мухаммеда Худабенде. Поэтому эти люди опасались, что, если шах сделает Адиль-Гирея своим зятем, — а он и в самом деле хотел вскоре это сделать, — тогда татарский принц [100] приобретает влияние в Персии, в ее государственных делах. Вследствие этого они, не желая, чтобы чужестранец добился власти, убили его и, под предлогом его скандальной связи с царицей, предали смерти и ее, хотя и невинную, жертву бесчестных замыслов ее крайне завистливых подданных 205.

Другое важное событие этого времени связано с Осман-пашой. Будучи в большой дружбе с Шамхалом, упомянутым грузинским принцем 206, он вынудил того выдать за него, Османа, одну из своих дочерей. Старый принц Шамхал волей-неволей сделал то, что было приказано, но совесть мучила его, что его новым зятем стал не кто иной, как главнокомандующий войск турецких захватчиков и заклятый враг всех его единокровных друзей и родственников. Шамхал, как я сказал, стал тайно проявлять склонность к союзу с персами. С помощью новой жены Осман-паша узнал об этом, завлек бедного тестя к себе и обезглавил его. И это должно было быть предупреждением всем тем, кто в будущем захочет довериться слову неверного турка.

В следующем году султан Мурад, по совету Осман-паши, прислушиваясь к друзьям Мустафа-паши в Константинополе — последний все еще находился в Эрзуруме, — решился на более энергичные действия. К этому его толкал татарский хан, государь Крыма, который стал непримиримо враждебен к персам после недавнего убийства его брата Адиль-Гирея, но который, тем не менее, никогда не смог бы выполнить обещанного. По приказу султана в первую очередь должна была быть проложена и благоустроена дорога из Эрзурума в Грузию, и для проведения этих работ были разосланы соответствующие указания для доставки сюда землекопов и каменотесов из Алеппо, Дамаска и Амида, а также из Сирии, Месопотамии и Египта. К этому времени Менучихр, находившийся все еще в плену в Константинополе, стал мусульманином, переменив религию и сменив имя на Мустафу, и получил титул паши Алтун-калы. Однако его брат Александр отказался стать изменником, и тогда султан Мурад передал его как пленника в руки мусульманина Мустафы, разрешив ему поступить с Александром, как он хочет. Поэтому Мустафа, взяв Александра под усиленную стражу, оставил Константинополь и отправился на родину в свои владения в Грузии, где он должен был теперь править как вассал турецкого султана. [101]

Тем временем царь Персии Мухаммед Худабенде не бездействовал, а в предвидении грядущих событий назначил правителя Гянджи Имам-кули-хана главнокомандующим всех своих войск, послав ему указания выступить против Осман-паши и вытеснить его из Дербента. Вместе с тем шах издал указ о том, чтобы полководцы — правитель Тебриза Амир-хан, правитель Еревана Токмак, правитель Нахичеваня Шереф-хан — соединили с ним свои силы и служили под его началом. Шах также приказал сыну покойного принца Шамхала примкнуть к ним со своими людьми, но тот уклонился и не пожелал подчиниться воле шаха. В это время произошли два события, которые для персидского монарха были неожиданными. Первое — то, что Давид-хан, к которому шах благоволил с той поры, как он стал мусульманином и ренегатом, без всякой видимой причины сбежал с персидских земель и примкнул к туркам, добровольно став вассалом султана Мурада. Второе — что брат Давид-хана Симон, который был брошен в тюрьму шахом из-за того, что отказался изменить христианству, во время своего заключения под влиянием злонамеренных людей, в конце концов, отказался от своей веры, отрекся от Христа. Итак, став мусульманином, он был освобожден, получив обратно свои владения и титул хана. С целью оказания должной и действенной помощи персидскому главнокомандующему Симон-хан примкнул со своими силами к Аликули-хану, принеся с собой много пушек, которые были отбиты у турок. Затем с 3 тысячами всадников он стал опустошать и грабить те земли турецкой Грузии, которые лежали вблизи и вокруг его собственных владений.

Глава седьмая,

повествующая о действиях ренегата Симона и Аликули-хана против турок и о том, что совершили войска Мурада III под командованием Менучихра

Выполняя приказ своего повелителя султана Мурада, Мустафа-паша собрал вместе саперов и каменщиков, посланных к нему в Каре из Мемфиса в Египте, который известен также как Каир, из Дамаска и других частей империи, и приступил, как ему было приказано, к постройке крепости в Карее. Затем он отправил подкрепления в Тифлис под командой Хасан-паши, превосходного полководца, более известного под именем паши Дамаска. Он был сыном великого везира Мухаммеда [Соколлу], который в то время управлял государственными делами в Высокой Порте. Вместе с ним отправился Ризван-паша во главе отряда добровольцев. Симон и Аликули-хан (персидский главнокомандующий) имели сведения о прибытии этих подкреплений, и было получено сообщение о том, что общее число турок не превышает 8 тысяч человек, — хотя эта цифра [102] была ошибочной, ибо на самом деле их число превышало 20 тысяч — Симон и Аликули-хан расположились в засаде между Тифлисом и Туманисом и, выбрав, как им казалось, удачный момент, внезапно напали на передовые силы турок, нанеся им большой урон. Среди погибших был Мустафа-бек из Кесарей (Мазаки) в Карамане, выдающийся человек, и его знамя также было захвачено.

Для Хасан-паши потеря людей была не так оскорбительна, как потеря чести, и он для ответного удара притворился, будто бы полностью разгромлен в результате внезапной атаки персов; таким образом, ему удалось выманить своего противника из укрытий в лесах и ущельях. Стремясь во что бы то ни стало добиться успеха, Аликули-хан опрометчиво бросился на турок и вскоре оказался окруженным вражескими войсками, которые его соратник Симон, спеша к нему на помощь, не сумел разбить. Располагая превосходящими силами, Хасан-паша уничтожил множество персов и грузин. Был захвачен в плен сам Аликули-хан, а Симон только по счастливой случайности избежал той же участи 207. Хасан-паша был очень доволен этим захватом и, отдохнув на стоянке двенадцать дней, бросил свои силы в Тифлис, где турецкий гарнизон крайне нуждался в помощи. Хасан-паша счел целесообразным сменить командование в Тифлисе, сняв с поста Мухаммед-пашу, он назначил правителем Ахмед-пашу Хаджибек-оглу, дав ему 3 тысячи человек, пополнивших силы гарнизона. Ввиду того, что крепость казалась ему недостаточно сильной и обороноспособной, он по возвращении захватил с собой всю военную казну с большей частью запасов.

Хасан-паша отправился в обратный путь в Эрзурум, а Симон, очень расстроенный захватом своего любимого друга Аликули-хана, любой ценой твердо решил добиться его освобождения: силой или хитростью. Он закрыл путь в Туманис, чтобы вынудить Хасан-пашу остановиться и дать ему бой, так как другого пути через горы не было. Турки поняли, что они могут проложить себе дорогу через перевал только ценой большой задержки и людских потерь. Хасан-паша оказался в тяжелом положении, но нашел выход в коварстве и хитрости, к которым всегда прибегали полководцы. Он послал письмо Симону, обещая освободить для него его друга Аликули-хана, если Симон обеспечит туркам безопасный проход в Эрзурум. Симон, к сожалению, поверил обещанию турка, и Хасан-паша со своим войском получил беспрепятственный проход. [103] Но паша отправил вперед своего пленника, бесчестно отказавшись от выполнения данного им слова. Разгневанному этим коварством Симону ничего не оставалось, как только спешно последовать за ним. Затем, собрав все свои силы, Симон обрушился на турецкий арьергард, захватил часть ценностей войсковой казны, перебив сопровождавший ее эскорт. Тем не менее, Хасан-паше удалось продолжить свое отступление, избежать плена и, в безопасности доведя своих людей из головного отряда до Эрзурума, он вручил остатки казны Мустафа-паше, поместившего ее в крепости.

До настоящего момента изложение исторических событий в этой книге составлено из надежных источников и с помощью моих друзей (лиценциата Ремона и других, помогавших мне в составлении этой книги), но мое последующее повествование в значительной мере основано на том сообщении, которое дал мне в минувшие дни мой отец, Султанали-бек Баят, принимавший славное участие во всех событиях, о которых будет рассказано ниже.

Мустафа-паша сообщил обо всем происшедшем за последний год султану Мураду, выразившему свое одобрение возведенным в Карее укреплением: он рекомендовал обратить особое внимание на то, как освобождали Тифлис. В знак своего высокого одобрения султан Мурад послал почетный парчовый халат для паши, добавив оружие для Хасана. Поступило указание, чтобы Аликули-хана хорошо сторожили в плену, так как он был известный человек и выдающийся воин. Для царя Персии печальным было известие о том, что многие грузинские правители ради мира с турецким султаном вынуждены были изменить ему, несмотря на все усилия Симона в разных частях страны предотвратить подобный ход событий. Вот почему шах Мухаммед Худабенде стал опасаться за будущее, и особенно за Тебриз: как бы он не подвергся нападению, когда весь Ирак неминуемо окажется под угрозой. По совету и предложению Искендера Левенд-оглу шах решил послать посольство с мирными предложениями в Константинополь: но его посол вернулся назад, ничего не добившись. Тем временем шах Мухаммед Худабенде приказал продолжать набеги на территорию врага, стремясь поощрить тем самым грузинских правителей, державших его сторону, а также чтобы в Константинополе думали, что его казна полна монет и он готов продолжить войну, но эти усилия имели больше показное значение, нежели достижение реального результата. Затем шах нанес благочестивый визит к могилам своих предков, пройдя через города Султанийе, Зенджан и Мияне и другие места, и, возвратившись в свою столицу Казвин, отдал приказ о сборе в городе Тебризе всех войск, каждого эскадрона во главе с командиром для подготовки нового похода.

Как раз в это время Синан-паша, полный великолепия и славы, прибыл в Тифлис, чтобы временно принять на себя командование, так как поступило известие, что в Константинополе султан Мурад уже [104] назначил его великим везиром. Воодушевленные оказанной их командующему высокой честью его военачальники тотчас решили предпринять широкие военные действия против грузин, которые в это время опустошали округу. С этой целью ага янычаров Дамаска Тал-оглу и бывший правитель Сафеда [в Палестине] Омар выступили для отражения набегов грузин. Принц Симон, однако, узнал о намерениях турецких военачальников и то, что их отряды выступили беспорядочно и что их небольшое число, внезапно напал на них и устроил такую великую резню, что спасся лишь ага янычаров, так как он был проворен на ноги. Прибыв в Тифлис, Синан-паша доставил подкрепление и солдат, частично сменивших гарнизон, а крепость отдал под начало грузинского ренегата Юсиф-бека. Когда Синан был в Тифлисе, Искендер Левенд-оглу предложил паше свою службу, был благосклонно им принят, и ему был вручен ценный подарок: подобная же милость была проявлена к другим грузинским правителям. Затем Синан-паша направился в Константинополь. На обратном пути в Каре авангард турецкого войска во главе с командирами вышел напоить лошадей и запастись фуражом. Они подверглись внезапному нападению Токмака, объединившему свои силы с Симоном и, таким образом, оказавшемуся во главе персидского войска в 8 тысяч человек. В этой стычке было убито 7 тысяч турок и ни один фуражир не спасся бы, если бы Синан-паша своевременно не подоспел с главными силами армии. И вот, преследуя отходящую персидскую кавалерию, Синан-паша догнал и уничтожил 50 человек: затем он велел отрубить им головы, насадить на концы копий как знак великой победы.

Прибыв в Триала (находящийся на полпути в Каре), Синан-паша узнал от своих агентов, что шах Персии лично двигается вслед за ним. Это известие повергло в замешательство турецкую армию, опасавшуюся внезапного нападения, но Синан-паша быстро восстановил порядок, велел носильщикам подготовить снаряжение, выстроил свои войска в боевом порядке, установил впереди них 50 пушек. Вместо ожидаемого появления шаха и нападения персидской армии, к его удивлению, с персидской стороны прибыл посланец шаха с предложением о мире. Главным условием договора было предложение об оставлении за турками в неприкосновенном владении Тифлиса и Карса: в результате предлагалось мирное соглашение. Синан-паша не мог дать определенного ответа, ибо он не имел полномочий от султана. Правда, он оказал послу гостеприимство, затем проводил его в Каре, откуда направил его дальше, в Константинополь. Хейдар-ага, так звали персидского посла, вернулся своевременно, добившись предварительного одобрения соглашения, и это радостное известие он доставил своему повелителю. Тогда шах Персии назначил более опытного Ибрагим-хана полномочным послом, который был немедленно отправлен в Константинополь.

По прибытии он застал султана Мурада в праздновании и торжествах по случаю обрезания сына — принца Мухаммеда, который должен был [105] стать его преемником на троне. В день важных церемоний для мирного соглашения с персидским послом ничего определенного решено не было, хотя султаном была дана ему официальная аудиенция. Турки тайно решили поиздеваться над персами, что состояло в том, чтобы пригласить их занять места, откуда они могли бы удобно наблюдать процессию и церемонии: турки решили установить дощатый барьер таким образом, чтобы в последний момент прохождения процессии тот обрушился и опрокинул бы персидского посла и его свиту вниз, на дорогу, что, естественно, вызвало бы смех всех зрителей. Так и вышло, и послу пришлось проглотить оскорбление, будучи не в состоянии ответить на него. Вскоре после этого он стал просить определенного ответа на свои предложения, но султан Мурад ничего не ответил, приказав отослать посла обратно в Эрзурум как пленника и держать его там под строгой охраной, пока из Константинополя не последуют дальнейшие указания.

В начале следующего года султан Мурад отдал приказ о сборе новой армии, хотя вопреки совету великого везира Синан-паши султан отверг все возражения и назначил главнокомандующим новой армией Мухаммед-пашу, племянника того Мустафа-паши, который всегда был соперником Синана у власти. Итак, этот Мухаммед отправился в Эрзурум с титулом паши и рангом главнокомандующего: поступили указы о смещении Ризван-паши, бывшего до этого времени там у власти. Для присоединения сил к Мухаммед-паше были направлены паши Алеппо и Мараша в Сирии: эти два командира на зимовку остановились в городе Ван. Мухаммед-паша выступил маршем в Тифлис совместно с евнухом Хасаном (бывшим пашой Амида в Месопотамии) и ренегатом Мустафой, который прежде был известен как грузинский принц Менучихр. С ними также пришли различные курдские военачальники из районов Эрзурума: имея, таким образом, под своей командой армию в 25 тысяч человек, Мухаммед-паша вторгся и стал завоевывать грузинскую провинцию, бывшую родиной принца Менучихра. Персы вскоре получили известие о прибытии в Грузию Мухаммед-паши, и хотя они не могли открыто действовать против турецкой армии ввиду мирного договора с турецким султаном, вокруг которого переговоры еще продолжались, но тайно — переодетые на грузинский манер и под началом Симона и других грузинских военачальников смогли воспрепятствовать движению войск Мухаммед-паши, который, однако, вначале сумел уклониться от их нападения. Но позже, при переходе реки Куры (Курус), персы столкнулись с турецкой армией, перебили их немало, овладев войсковой казной и разграбив снаряжение. Вот почему турки достигли Тифлиса в некотором беспорядке.

Вступив в крепость Тифлиса, Мухаммед-паша оказался перед лицом мятежа своих солдат, потребовавших распределения суммы в 30 тысяч дукатов среди войск в счет жалованья армии, и по получении денег эти последние приступили к дележу дохода с солдатами [106] гарнизона. Оставив в крепости часть своих людей, паша отправился назад из Тифлиса, успев сменить Омар-пашу на Юсиф-бека (грузина) и на посту правителя города. Мухаммед-паша расходился во мнении с курдскими командирами по поводу выбора обратного пути в Эрзурум. Они настаивали, что самым безопасным будет пройти по ущелью Туманис, тогда как он намеревался пройти через Алтун-кала. В конце концов все пошли по разным дорогам: прибыли вместе и объединили силы в Карее. Здесь паша созвал тайный совет — или, как говорят турки, диван — и этот совет должен был обсудить, был или не был в прошлом ренегат Менучихр замешан в измене: паша был убежден, что именно из-за его предательства так много несчастий свалилось на турок во время кампании. Совет пришел к решению, что его предательство очевидно и что он достоин смерти, и Мухаммед-паша надеялся, что этим суровым актом справедливости он заслужит одобрение своего господина султана Мурада и загладит все свои прежние ошибки. Но все обернулось вопреки ожиданию, и о том, что случилось, сейчас будет рассказано. Совет собрался, обсудил и вынес решение, что Менучихра надо убить: Мухаммед-паша послал за ним, и по письму паши он явился, уже предупрежденный обо всем. Спрятав оружие под одеждой и оставив у дверей помещения, где заседал совет, свой хорошо вооруженный отряд из грузинских солдат, он вошел в зал.

Мухаммед-паша пригласил его сесть, чтобы он мог выслушать официальное сообщение от султана Мурада, который отдал приказ, чтобы он, Менучихр, был отправлен тотчас в Константинополь под арест. После этого Менучихр [выслушав официальное сообщение], ответил, что он пойдет немедленно, и встал. Они вновь предложили ему сесть, но этого он не сделал. Главный стражник Мухаммед-паши схватил его за рукав, но, предвидя опасность, Менучихр вытащил свой меч и зарубил одного из приближавшихся прислужников паши. К нему подошел евнух Хасан-паша из Амида, но лишился уха и части щеки: только благодаря своему тюрбану, смягчившему силу удара, он не был убит. Мухаммед-паша сам получил пять ран, которые сочли смертельными, хотя позже он поправился. Менучихру удалось вырваться из рук [стражи, он] сел на коня и был таков. Турецкая армия, не понимая, что произошло, торопливо стала под ружье, но пока солдаты ничего не предпринимали. Затем несколько человек занялись ранеными. В официальном донесении, посланном с курьером, султана Мурада информировали обо всем, что случилось. Султан разгневался, узнав подробности происшедшего, взвалил всю вину на великого везира Синана-пашу, который, как он сказал, все время плохо его информировал. И тогда он освободил Синана от должности, назначив великим везиром Сиявуш-пашу, венгра по происхождению, и, таким образом, проявил благосклонность к христианам.

Царь Персии, получив известие об этих событиях, был уверен, что турки в течение следующего лета будут связаны по рукам в Грузии, [107] решая дела с Менучихром, и им будет трудно перебросить какие-либо свободные силы в Тифлис. Почувствовав свою безопасность в этом районе, он назначил Амир-хана командующим западным фронтом, дав ему указания о том, что если турки начнут наступление, ему следует немедленно отразить его. Потом шах Мухаммед Худабенде с туркманскими союзниками и другими войсками выступил маршем из Казвина в Герат, чтобы привести в покорность своего сына Аббас-мирзу, а сейчас настало время и место объяснить причины происходящего.


კომენტარები

12. Страбон (ок. 63 г. до н. э. — ок. 20 г. н. э.) — крупнейший древнегреческий географ и историк. На основании главным образом греческих источников и собственных наблюдений во время путешествий по Греции, Малой Азии, Италии и Египту написал труд «География» в 17 книгах.

13. Парфия, Парфянское царство — государство, возникшее около 250 г. до н. э. на юге и юго-востоке от Каспийского моря в результате ослабления власти Селевкидов в их восточных провинциях и вторжения в Парфию сакского кочевого племени парное (дахов); существовало до 20-х гг. III в. н. э. Первым царем был Аршак — родоначальник династии Аршакидов.

14. Кармания (древнеперсидская Кармана, позже Кирман, Керман) — область в центральной и юго-восточной части Ирана, названная по имени одного из древнеиранских племен персидской группы (кармании — у античных авторов, у Геродота — германии.

15. Мидия, Мидийское царство — возникло в 70-х гг. VII в. до н. э. Столица — Экбатана. В 550-540 гг. до н. э. была завоевана персами. Самостоятельное мидийское государство было восстановлено в конце IV в. до н. э. и только на части территории прежней Мидии, в Южном Азербайджане, который позже назывался Малой Мидией, Атропатеной. За короткое время мидяне завладели Манной, разгромили Ассирию, завоевали Урарту и другие земли.

16. Гиркания — античное название древнеиранской области Варкана (позднее Гурган, Джурджан, совр. Горган), расположенной к юго-востоку от Каспийского моря.

17. Петр Апиан (1495-1552) — немецкий географ, картограф и издатель карт. Он впервые издал карты в овальной проекции. В этой проекции малый диаметр земного шара является средним меридианом и равен половине большого диаметра, изображающего экватор. Карты с этой проекцией были широко распространены в XVI в.

18. Лье — старая французская мера длины, равная 1/25 градуса меридиана = 4,445 км. Морское лье = 1/20 градуса меридиана = 5,557 км.

19. Александр Великий — Александр Македонский (356-323 гг. до н. э.), греческий полководец и государственный деятель.

20. Иосафат Барбаро (ум. 1494) — венецианский дипломат, путешественник. В 1436 г. прибыл в Тану (Азов), где пробыл 16 лет. В 1469 г. находился в Скутари и Албании в качестве поверенного Венецианской республики. С 1471 по 1479 г. был послом при дворе Узун Хасана. Оставил описание путешествия в Тану и Азербайджан. Благодаря его труду Европа впервые достоверно ознакомилась с восточными странами.

21. Чагатай (Татария) — общее название обширных среднеазиатских областей, составивших наследственный удел Джагатая, второго сына Чингисхана.

22. В испанском тексте название Ширвана указано как Гербан. Ле Стрендж допустил ошибку, переводя название Гербана как Ереван.

23. В испанском тексте название столицы Ширвана указано, как Айербан. Допущена ошибка, здесь под Айербаном подразумевается Шемаха, столица Ширвана, а не Ереван, как указывает Ле Стрендж.

24. Великая Татария — здесь территория Золотой Орды.

25. Достоверность этого факта установить не удалось.

26. Гёкча — ныне оз. Севан.

27. Макран (Мекран) — название области на юге Ирана.

28. Окс (Абиано), Аби-Аму — ныне река Амударья.

178. Ашраф Кансу Гури — мамлюкский султан Египта и Сирии (1501-1517).

179. Хайр-бек Сайф ад-Дин — мамлюкский полководец, наместник Алеппо (ныне Халеб). Участвовал в одном из крупнейших исторических сражений, происшедшем 24 августа 1516 г. на Дабинском поле (Мердж-Дабик) между османами и мамлюками, после чего перешел на сторону турок. Правил Египтом с 10 сентября 1517 г. Умер 5 октября 1522 г.

180. Джанберди ал-Газзали — мамлюкский военачальник. 16 февраля 1518 г был назначен правителем Сирии. В 1520 г. поднял мятеж и объявил об отделении Сирии от Османской империи. 31 октября 1520 г. принял мамлюкский королевский титул аль-малик аль-ашраф, приказал читать свое имя в пятничной хутбе и чеканить на сирийской монете. 27 января 1521 г. в сражении с османами при Мастабе близ Дамаска его войска были полностью разгромлены. Был схвачен и 6 февраля казнен.

181. На самом деле шах Исмаил (1487-1524) умер в возрасте 37 лет.

182. Сулейман I Кануны (Великолепный) — турецкий султан (1520-1566).

183. Вламан (Улама-бек) из племени текели, кызылбашский правитель (эмир аль-умара) Южного Азербайджана, в 1530 г. восстал против шаха Тахмасиба и ушел с частью племени в Турцию. Впоследствии он принимал активное участие в походах султана Сулеймана в Азербайджан.

184. Неясно, о каком сражении, в котором была одержана столь крупная победа над армией Сулеймана шахом Тахмасибом, говорит Дон Жуан. Можно предположить ряд битв, в которых кызылбашские полководцы одержали верх над турецкими войсками после их отступления из Тебриза в 1535 г. В одной из битв в восточной Анатолии у Эрджиша турецкие войска были разгромлены Будак-ханом Каджаром. В битве погибли Синан-паша и ряд других османских военачальников. Это поражение и гибель Синан-паши сильно расстроили султана Сулеймана).

185. Селим II (Пьяница) — турецкий султан (1566-1574).

186. Экбатана — это не Тебриз, а древнее название Хамадана.

187. Кайсери — это не Карс, а город, расположенный юго-западнее Сиваса в центральной части Малой Азии.

188. Шах Тахмасиб умер 14 мая 1576 г.

189. Здесь наш автор также ошибается, ибо в момент смерти шаха Тахмасиба его сын Мухаммед Худабенде находился в Ширазе, где был правителем.

190. Аргус — в древнегреческой мифологии многоглазый великан. В переносном смысле — бдительный страж.

191. Исмаил томился в заключении в крепости Кахкаха около 20 лет; 24-летним, полным сил и энергии, переступил он порог крепости, а вышел на свободу только 43-летним, надломленным физически и морально. Здесь он пристрастился к наркотикам, и это отразилось в его жестокостях во время короткого царствования.

192. Это утверждение неясно, ибо в это время в Багдаде не было никакого халифа. Халифом мусульман в это время был сам султан Сулейман, унаследовавший его от своего отца Селима, который отнял халифат у марионеточного халифа после захвата Египта. В Каире обосновались марионеточные халифы после свержения их власти в Багдаде в 1258 г.

193. Известно несколько версий смерти шаха Исмаила II. 24 ноября 1577 г. Исмаил в нетрезвом состоянии вышел из дворца переодетым и в поисках развлечений пошел по улицам Казвина в сопровождении сына придворного кондитера (халвачи) Хасан-бека и небольшой свиты. В полночь он зашел передохнуть в дом Хасан-бека, где наутро был найден мертвым. Согласно наиболее правдоподобной версии, недовольная пренебрежительным отношением Исмаила Перихан-ханум руками невольниц гарема примешала яд к принятой шахом наркотической смеси.

194. После смерти шаха Исмаила II в государстве создалось двоевластие. В столице Казвине власть на время сосредоточилась в руках Перихан-ханум. В это время выдвигались разные претенденты на трон: 11-летний сын Мухаммеда Худабенде Хамза-мирза, 9-летний Аббас-мирза и даже сын шаха Исмаила Шахшоджа — грудной ребенок. Но совет кызылбашских старейшин остановился на кандидатуре Мухаммеда Худабенде, который находился в Ширазе. Сюда прибыл везир Мирза Салман, втершийся в доверие Худабенде и его жены, энергичной и властной Хейранниса-бегим. Прибыв из Шираза вКазвин, Мухаммед Худабенде воссел на престол 13 февраля 1578 г. Принцесса Перихан-ханум была казнена через несколько дней после коронации. Таким образом, между смертью Исмаила и вступлением на престол нового шаха прошло всего около трех месяцев, а не «семь лет и семь месяцев», как пишет Орудж-бек.

195. Мурад III — турецкий султан (1574-1595).

196. Улудж-али (КылычАли-паша) — османский адмирал, бейлербей западного Триполи, Алжира. За отвагу и искусство, проявленные в день Лепанто, ему было присвоено почетное имя «Кылыч» («Меч»), По возвращении в Стамбул он был назначен капудан-пашой.

197. Токмак Султан-хан — Мухаммеди-хан Тохмак Устаджлу, кызылбашский правитель (бейлербей) Чухурсаада (Ереванская область).

198. Ареш — город в Азербайджане, расположенный вблизи нынешнего г. Халдан. Как город стал широко известен с XV в. Он часто упоминается в записках английских путешественников, посетивших Азербайджан в XVI в., — Дженкинсона, Декета, Эдвардса — как главнейший центр производства шелка-сырца. Упоминает об этом городе и венецианец Мииадои. Сюда для покупки шелка-сырца съезжались купцы многих стран. В ходе войны с Османской империей город сильно пострадал и потерял свое торговое значение.

199. Земли близ горы Эльбруса.

200. Башачук — прозвище царя Имеретии Баграта III (1510-1548).

201. Эссекия — по предположению Ле-Стренджа, это озеро Гёкча (ныне Севан).

202. Река Канык — не Аракс, а Кура. Орудж-бек часто путает Араке с Курой, что читателю надо иметь в виду.

203. Арас-хан Румлу, сефевидский правитель Ширвана. Видя огромные силы Мустафа-паши, счел благоразумным оставить Ширван и отступить на юг от Куры, где дожидался подхода главных кызылбашских войск).

204. Согласно сефевидским источникам, Хамза-мирза все это время оставался в Карабахе вместе со своей матерью и не принимал личного участия в военных действиях в Ширване и в битве при Моллахасане у р. Ахсу 28 ноября 1578 г., где был разбит и взят в плен крымский хан Адиль-Гирей. Адиль-Гирей был старшим братом и наследником крымского хана Мухаммед-Гирея II (1577-1584).

205. Была ли связь между двумя убийствами — шахини Махди Улья и Адиль-Гиреем — вопрос, который не совсем ясен. Сефевидские хроники подают эти два события как не связанные между собой. Убийство Адиль-Гирея предшествует смерти Махди Улья. Исключением является сообщение Шереф-хана Бидлиси, который пишет: «Кызылбашские эмиры испугались могущества той Хатун (т. е. шахини) и стали обдумывать, как ее устранить. Под конец они решили приписать ей любовную связь с Адиль-Гирей-ханом татарским и обоих убить».

206. Здесь Орудж-бек, видимо, ошибается, называя Шамхала грузинским принцем, так как выше он назвал его владетелем горы Брус (очевидно, имеется в виду Шамхал Тарковский, дагестанский владетель.

207. Дон Жуан говорит о пленении Аликули-хана, «известного человека, выдающегося воина», турками в битве между Тифлисом и Туманисом в Грузии, в которой участвовал и Симон. Пленник был отправлен в Эрзурум, где содержался очень строго. Видимо, Дон Жуан вновь имеет в виду Имамкули-хана Каджара, беклярбека Карабаха, который действительно сражался вместе с Симоном против Мустафа-паши во время его возвращения из Ширвана, т. е. в Грузии в 1578 г. Было убито 20 тысяч турок и захвачены трофеи, но в плен к туркам Имамкули-хан не попадал и в дальнейшем принимал активное участие во многих событиях, так, например, в борьбе с османскими и татарскими войсками, участвовал в обороне Тебриза в 1586 г., и т. д.